Один из оруженосцев, младший брат Эмиля — Ксанф, повинуясь знаку герцога, проворно соскользнул с кобылы и громко постучал в калитку в воротах навершием своего фальшиона. Во дворе послышалась возня, пару раз тявкнула собака, и до слуха Хорста донесся хрип:
— Кого ночная нечисть несет?
— Герцог Лан со свитой! — Ответил Ксанф, убирая меч в ножны. — Открывай, старый пень!
— Пусть герцог завтра приезжает, — ответствовал непочтительный страж ворот. — Ныне господин Езеф уже ко сну собрался. Не велел никого пускать.
Ксанф оглянулся, ища поддержки, и Хорст взревел:
— Эй ты, болезный! Я тебе обещаю, что если ворота не откроются сей миг, я подожгу эту развалюху, и твой снолюбивый хозяин будет всю ночь бегать к реке и обратно, таская воду на своем горбу. Считаю до десяти, а потом мое терпение иссякнет. Раз! Два!..
Хорст успел досчитать до семи. На счет «восемь» ворота распахнулись и под ноги лошадям, едва не сбив спешившегося Ксанфа, выкатился плешивый коротышка на толстых ножках:
— Господин герцог, — объяснения полились из полногубого рта быстрым потоком, — господин герцог, не держите недоброго на моего не в меру исполнительного слугу! Он только лишь хотел быть мне полезным и никак не рассчитывал на приезд столь высокопоставленной и почтенной персоны, как наш знаменитый маршал, победитель всяких плохих гадских негодяев и изменников! Я, со своей стороны, обязуюсь научить этого проходимца должному почтению к столь знаменитым гостям, и готов лично принять вас со свитой в сей же момент! Прошу, прошу, господа!
Схватив под узцы Бродерикову лошадку, услужливый меняла потащил ее во двор.
— Это Езеф? — вполголоса спросил Хорст Бродерика.
— Он, — шепотом подтвердил маршал. — Он, чтоб его приподнял Всеблагой и о стену треснул!
— Проходите, проходите, господа! — Ужом извивался вокруг важных гостей хозяин, провожая их в приемную залу. — Если уж вы приехали так поздно, я подумал, что дело не терпит отлагательств и велел приготовить все для приема столь высоких посетителей тотчас!
— Итак, — заняв место за здоровенным столом, приступил к делам Езеф, — Я готов оказать вам посильную помощь в… Словом, сделаю все, что от меня зависит!
— Я приехал к тебе, Езеф, вот по какому делу, — неторопливо начал герцог. — Недавно один мой знакомый получил вот такое письмо.
На стол менялы из руки Лана скользнула бумага.
— Что это?
— Посмотри.
— Если вы настаиваете. — Толстячок вцепился в письмо двумя руками и принялся читать. — Так, так, вдова, значит? Сколько? Что еще за денурганы? Триста шестьдесят семь тысяч, значит. Хорошо, хорошо. Караван? Хе-хе…
Он отложил письмо в сторону, и, поочереди внимательно посмотрев на Хорста и Бродерика, спросил:
— И каким же образом в этом деле могу оказаться полезным я, несчастный, измученный непосильным тяглом, меняла? Я не меняю денурганы на лотридоры, господа.
— То есть, Езеф, это письмо вам не знакомо?
— Почему же незнакомо? Конечно, оно мне знакомо! Такими письмами мошенники забрасывают честных людей, вводя их в соблазн сиюминутной наживы. Но это личное дело каждого — принимать изложенное вот в этой бумажке, — Езеф подцепил лист пальцем, заставив его затрепетать на столе, — на веру или выбросить ее в очаг.
— Это так, почтенный Езеф, — задумчиво произнес Хорст. — То есть ты не имеешь отношения к этому письму?
— Нет. Я его не писал и соответственно, я за него не отвечаю. Что ж, господа, герцог, мне очень жаль, что я не смог помочь вам в этом деле и настоятельно прошу, если у вас нет ко мне иных вопросов, покинуть мой дом.
Меняла поднялся из-за стола.
— Нет, Езеф, не все так просто! — Хорст даже не подумал пошевелиться. — Там в конце письма ясно написано, что дела этой госпожи здесь ведет контора господина Езефа! Ваша, любезный! Объяснитесь?
Езеф хотел что-то крикнуть, и открыл уже было рот, когда его взгляд наткнулся на руку Хорста, невзначай легшую на рукоять кацбальгера. Сроду не имевшего никакого интереса к военному делу Езефа обуял страх перед этим небольшим, по меркам Хорста, клинком. Меняла тяжело опустился в кресло.
— Может быть, стоит кликнуть племянника? — Участливо осведомился Бродерик.
