В их компании уродов не было, даже Глен с его веснушками смотрелся довольно мило — девчонки заглядывались. Близнецы и вовсе афтийцы, а в этой расе все почти что идеальные. А работать всегда заставляли Лиса. Он не считал себя красивым: черные жесткие волосы, черные глаза, правильные черты лица, доставшиеся от предков. Даже одевался чаще всего в темные цвета, не желая выделяться, как тот же Алекс. Но отвертеться не получится, потому он повернулся к пялящимся на них девчонкам и улыбнулся. Те смущенно захихикали и помахали в ответ.
— Пошли! — скомандовал Алекс, отчего все опешили.
— Куда?
— Цветы рвать.
Суэльские Республики, Мира, 13 день чью.
Могилы как таковой не существовало, были лишь полоска гранита и море ромашек за ней. Цветы смерти, символизирующие конец и новое начало, уже отцветали. Белые лепестки жались к стеблю, а желтая сердцевина уже таила в себе спелые семена для следующего сезона. Мальчик пробежал по лугу, нашел несколько еще не отцветших и, сорвав, вернулся к плите, у которой его терпеливо ждал Ален. Лави протянул ему добычу, и Ричмонд, немного повертев букет в руках, положил его с краю, где могло бы заканчиваться имя, стершееся тысячи лет назад.
— Глупо, правда? — спросил мириец, взяв парня за руку. — Еще живое уже забытому.
Ален молчал. Он и так чувствовал себя глупее некуда. Прилетел сюда вытрясти из Деймона подарок и немного развлечься, а сам занимается кометы знают чем. Но странно: сколько себя помнил, а никогда не ощущал подобного спокойствия. Ричмонд сжал теплую ладонь мальчика и сказал:
— Не глупо, если ты еще помнишь.
А вот это уже маразм. Что может помнить ребенок, которому едва исполнилось десять? Ну, допустим, вычитал он где-то об одной из ангельских женушек — сверх меры доброй и благодетельной. Иначе с чего вдруг древние ее именем планету назвали? Допустим, поразила его сия сказка прямо в наивное сердце. Но, Великий Космос, Ричмонд, за какими кометами ты ему подыгрываешь?
— Твой язык умнее мозга, — Лави хитро прищурился и посмотрел Алену в глаза — чайные в золотые.
— Сейчас кто-то довыпендривается, — пообещал ему Ален, но руку не отпустил.
Естественно, никто его не испугался, даже случайная муха, севшая на сорванные цветы.
— Ты не помнишь ее, да? Не помнишь Миру? — мальчик разом погрустнел и опустил голову.
— А должен?
— Это была твоя идея. С планетой и ромашками. Я голосовал против, — он немного помолчал, ожидая реакции собеседника, потом продолжил. — И Живого с Кошкой тоже не помнишь?
Ален растерянно покачал головой, не понимая, чего от него хотят. Лави вздохнул, подошел ближе к плите и, скинув букет, уселся на гранит. Затем похлопал по свободному месту, приглашая присоединиться. Ричмонд пожал плечами и сел рядом.
— Сейчас будет сказка, — торжественно и грустно заявил мальчик. — Давным-давно на заре времен в пространство нашего космоса, еще не обжитого, вошло судно с претензионным названием «Колыбель Миров» с восемью птенцами ваксей на борту. Окруженные защитой темпорального поля и искусственным интеллектом корабля, птенцы взрослели медленнее, чем внешний мир. Иногда они останавливались на какой-нибудь планете и удивлялись разнообразию жизни. Однажды один из них — Ар Солнцеликий — решил создать существ, подобных ваксей, — так и появились люди.
Дальше было про ангелов, про Живые и Мертвые Источники, про Исход. Вся та чушь, которой малышню наставники пичкают. История Создателей, адаптированный вариант. Ален устал делать вид, что внимательно слушает, и повернулся в сторону заката. Религия всегда навевала на него тоску, и мальчишка наконец-то это заметил. Обиженно замолчал и демонстративно отвернулся от собеседника, сложив руки на груди. Так они просидели, пока солнце не скрылось за горизонтом.
— Поехали обратно, угощу тебя вкусной и нездоровой пищей.
— Ты действительно их не помнишь? — принял отчаянную попытку Лави, шмыгнув носом.
«Хватит», — подумал Ален вставая. Вот только слез ему тут не хватало для полного счастья. Рывком поднял мальчика с места и встряхнул за плечи.
— А ты?! — заорал он, выходя из себя. — Ты их помнишь?!
