Марс закончил возиться со свечами.
— Я могу все сделать. Отведи их наверх.
Кевин держал Дженнифер за руку и почти силой тащил за собой. Томас спокойно шагал впереди, мечтая поскорее оказаться в своей комнате, хотя старался скрывать нетерпение. Они остановились на верхней площадке, дожидаясь Марса с молотком и отверткой в руках. Он медленно поднимался по ступеням, словно огромный грузовой лифт — темный и грязный. Сначала Марс отвел их в комнату Томаса, которая находилась в конце коридора. Без света в ней было неприятно.
— Давай заходи, толстяк. Натяни на голову покрывало.
Марс с силой втолкнул его внутрь. Затем опустился на колени около дверной ручки, вколотил отвертку под латунную накладку и, отодрав три шурупа, вырвал ручку из двери. Затем он посмотрел на Дженнифер. Только на нее, и больше ни на кого.
— Видишь? Вот так закрывают детей в комнате.
Они вышли, и Марс, закрыв за собой дверь, забил ее гвоздями. Томас прислушивался до тех пор, пока снова не услышал грохот — Марс в комнате Дженнифер отрывал ручку двери и забивал ее гвоздями. Только после этого Томас забрался в шкаф. Он думал лишь о пистолете, но, включив фонарик, увидел сумочку Дженнифер, которую оставил на чердаке, когда поспешно возвращался в свою комнату. Он быстро ее раскрыл и перевернул вверх дном.
Из сумочки выпал мобильный телефон Дженнифер.
Пятница, 20 часов 32 минуты
Палм-Спрингс, Калифорния
Сонни Бенца
Бенца, Таззи и Сальветти слушали по телефону доклад Глена Хауэлла, отключив звук телевизора. Сонни и после третьей упаковки желудочных таблеток «Гависком» чувствовал отчаянную боль — видимо, сильно подскочила кислотность.
Хауэлл, плохо слышимый из-за отвратительной мобильной связи, сидел где-то в своей машине и говорил:
— У него есть жена и дочь. Они разведены, или просто разъехались, или что-то вроде того. Жена и дочь живут в Лос-Анджелесе, но он встречается с девочкой каждые две недели или что-то вроде того.
Таззи, который, несмотря на густой загар, страшно побледнел и походил на труп из-за почти невыносимого напряжения, раздраженно потер лицо и перебил его:
— Прекрати.
— Что?
— Прекрати свои «что-то вроде того». У тебя каждое предложение так заканчивается. Меня это выводит из себя. У тебя же высшее образование.
Бенца похлопал Таззи по ноге, но ничего не сказал.
Таззи закрыл лицо руками, и плоть образовала складки между его пальцев, точно ему было в два раза больше лет.
— Он либо встречается с ними каждые две недели, либо нет. Да или нет? Проверь эти долбаные факты, прежде чем нам звонить.
Из аппарата донеслось шипение и какие-то щелчки.
— Извините.
— Давай дальше.
— Он должен встретиться с ними в эти выходные. Жена привезет дочь.
Бенца откашлялся.
— Точно?
— Да. У него в офисе есть пожилая женщина, которая обожает поболтать. Ну, знаете, как это говорится: «Печально, что так складывается жизнь, потому что наш шеф очень хороший человек».
— Где они сейчас? Я имею в виду его семью.
— Я не знаю. Мои люди над этим работают. Но мне известно, что его жена и дочь должны приехать сегодня вечером.
Бенца кивнул.
— Нужно об этом подумать.
Сальветти уже принял решение. Он откинулся на спинку стула, сложил на груди руки и широко расставил ноги.
— Ситуация дерьмовая, мы должны действовать. Слишком близко они подобрались.
— Ты имеешь в виду людей шерифа?
— Угу.
— Да уж.
Они немного помолчали, каждый погрузился в свои собственные мысли. Бенца связался с Хауэллом, как только увидел, что на место происшествия прибыли люди шерифа. Затем, когда по телевизору сказали, что из дома стреляли, он чуть не расстался со своим обедом, решив, что им конец — теперь спецназовцы непременно пойдут на штурм.
— Это еще не все, — проговорил Хауэлл.
— Валяй.
— Они заинтересовались разрешением на строительство и планами дома.
— Какого хрена?
— Обычное дело. Какой-нибудь урод забаррикадируется в доме, и полиции нужны поэтажные планы. Так что сейчас они пытаются найти строителей дома Смита.
— Проклятье.
Бенца вздохнул и откинулся на спинку стула. Таззи взглянул на него, качая головой. Бенца владел компаниями, которые построили этот дом и установили систему безопасности. Ему совсем не нравился новый поворот событий. Он поднялся на ноги.
