Последующие три дня Одри занималась лишь тем, что лежала на диване, читала и смотрела телевизор, не утруждая себя работой — словом, выполняла предписания врача. Она тщетно пыталась уверить Ричарда в том, что ему вовсе не обязательно навещать ее каждый день, но он ежевечерне появлялся в ее квартире и хлопотал вокруг нее, точно сиделка.
Мало того, он дважды в день звонил Одри с работы, очевидно, чтобы ей не было скучно, и развлекал ее последними сплетнями, что было на него не похоже — раньше эти бесхитростные истории нисколько не занимали Ричарда. После работы он сразу же ехал к Одри и, удостоверившись, что с ней все в порядке, отправлялся в кухню. Одри с затаенной нежной улыбкой наблюдала, как Ричард, сняв пиджак, и повесив на плечо полотенце, вполголоса чертыхаясь и то и дело обжигаясь, готовит нехитрый ужин. Одри невольно думала, что в этой рубашке с засученными рукавами и полотенцем через плечо Ричард выглядит гораздо привлекательнее, чем в своих чопорных костюмах.
— Чем ты сегодня занималась? — спросил Ричард после ужина. Он уже отнес грязную посуду в кухню и вернулся с двумя чашками горячего какао.
— Ничем. — Одри вздохнула. Ее деятельная натура изнывала от вынужденного безделья. — Почитала немного, потом заснула. Написала письмо подруге, — принялась она перечислять свои немногочисленные занятия, как вдруг охнула, схватившись за поясницу.
— Что такое? Снова боли?
— Что значит — «снова»?
Ричард не обратил на ее последнюю реплику никакого, внимания, встал на колени перед диваном и не допускающим возражений тоном сказал:
— Ляг на бок, спиной ко мне.
— Зачем это? — недоверчиво спросила Одри.
— Помассирую тебе поясницу.
Одри испугалась: это звучало слишком интимно. Но она тут же рассердилась на себя. «Слишком интимно»! Да ты с ума сошла, беременная идиотка! Обыкновенная медицинская процедура, ничего больше. Одри послушно повернулась лицом к спинке дивана.
Сильные пальцы Ричарда осторожно надавили на поясницу.
— Здесь?
— Угу, — пробормотала Одри.
Все же она чувствовала себя неловко. Медицинская процедура, но все же… такая интимная. С ужасам она ощутила, что ее пульс учащается от прикосновений пальцев Ричарда. Чтобы он, не дай Бог, этого не заметил, Одри, желая отвлечь его внимание, ляпнула первое, что пришло в голову:
— Ричард, расскажи мне о Николь.
И прикусила язык. Одри понимала, что это не ее дело, но она никак не могла забыть прекрасное лицо этой женщины.
Пальцы Ричарда застыли на пояснице Одри.
— Откуда ты знаешь о моей бывшей жене? — напряженным голосом спросил он.
— Сибил показала мне ее фотографию.
Ричард вновь принялся за массаж, но теперь его движения стали медленными и какими-то… отстраненными, словно мысли его витали где-то далеко.
— Николь редкостная красавица, — тихо сказал он. — Когда она входила, в комнате становилось светло.
Его слова больно задели Одри. Так, значит, Ричард все еще любит свою бывшую жену!
— Твоя мама сказала, что вы были прекрасной парой.
Пальцы Ричарда снова замерли.
— Едва ли мама права. Мы просто не подозревали, насколько мы разные, пока не наступил разрыв. Видишь ли, я человек сугубо домашний, предпочитаю проводить время в узком кругу хороших друзей и не люблю шумные вечеринки. А Николь… она совсем другая. Она очень общительная.
— Не вижу здесь никакой проблемы. Одинаковых людей не бывает.
— Да, но мы, видимо, были слишком разными. В конце концов Николь решила, что я чересчур скучный человек для ее круга и ее образа жизни. «Зануда» — так она меня называла.
Одри услышала настоящую боль в его голосе.
— Скучный? — Теперь она поняла, почему Ричард так болезненно отреагировал, когда Сибил, поддразнивая, назвала его занудой. Одри, насколько позволяла поза, обернулась к Ричарду. — О чем ты говоришь? Ты вовсе не скучный. Возможно, временами немного замкнутый, но и только. Если тебе интересно мое мнение, то ты самый веселый человек, которого я когда-либо встречала.
