На Пятой авеню появились первые признаки масштабного мероприятия: военные грузовики с бойцами внутренних войск рассредоточилась на боковых улицах в темноте ночи. Полицейские в белых касках и высоких ботинках оседлали свои мотоциклы. Служебно-розыскные собаки обнюхивали толпу, которая тянулась по подъездной аллее к Дому профсоюза строителей, бывшему яхт-клубу «Гавана». Полицейский значок Офелии не помог, но Мостовому как-то удалось раздобыть пропуск, по которому они смогли пройти.
Это были явные признаки того, что Фольклорный фестиваль будет гораздо более важным событием, чем она ожидала. Особенностью национальной безопасности было то, что никто никогда заранее не знал, в какой из резиденций Команданте будет ночевать, не говоря уже о том, на каких мероприятиях он будет присутствовать. Однако, когда он появлялся, всегда принимались определенные меры предосторожности. Военные грузовики привезли на лужайку семь бронированных «мерседесов», «скорую помощь», фургон спецсвязи, фургон СМИ, две машины службы К9. Оцепление из солдат выстроилось вдоль дороги, мужчины в рубашках и ветровках, прикрывающие сложенными газетами сотовые телефоны и рации, стояли вокруг без всякой видимой цели, пока кто-либо из гостей не отклонялся от подъездной дороги. Две парадные лестницы дома культуры соединялись на центральном крыльце. Оттуда, из-под висящего над входом корабельного штурвала, солдаты осматривали толпу. Хотя, по мнению Офелии, эта толпа вряд ли могла выйти из-под контроля. Встречались некоторые официально признанные жрецы Сантерии, но в основном на глаза попадались суровые министерские чины и высокопоставленные военные с супругами, двигающиеся по обозначенному маршруту вокруг особняка в сторону, выходящую к океанскому берегу. Иногда обыскивали кого-то из мужчин или останавливали женщину, чтобы проверить ее сумочку. Но Мостового и Офелию пропустили, и, несмотря на футляр с камерой, фотограф продвигался в толпе так быстро, что она едва за ним успевала.
— Почему Аркадий решил встретиться здесь? — спросила Офелия. — Как он вообще пройдет сюда?
— Он уже бывал здесь раньше, — объяснил Мостовой. — Он пройдет.
Фольклорный фестиваль. Офелия знала, что Аркадий интересовался этим событием. Если он передумал встречаться с О'Брайеном и Уоллсом, тоже неплохо. Она видела цвета танцоров, скрытых колючими пальмами: синий цвет Хемайи, желтый — Ошун. Вдоль пляжа были рассредоточены солдаты. В конце причала пришвартован черный патрульный катер. Весь свет и шум на открытой сцене, выходящей на море.
Фольклорный фестиваль уже начался, и с балконов клуба мужчины в штатском осматривали толпу. Большинство людей стояло на террасе вокруг сцены, но для специальных гостей была предусмотрена зрительская трибуна с пятью рядами стульев. Она узнала фигуру в середине первого ряда, человека с почти греческим профилем, лицо, обрамленное седыми волосами и бородой. Это лицо было вторым солнцем ее жизни. Рядом с Лидером стояло пустое кресло.
Дверь открылась, заглянул О'Брайен и сказал:
— Выходите. Ночь слишком хороша, чтобы пропустить ее.
Аркадий поднялся наверх. Они были далеко от берега, над палубой — только звездный купол. Уоллс правил параллельно берегу, яхта двигалась очень медленно. Кроме сигары, О'Брайен, непринужденно, но не небрежно, держал в руке пистолет с глушителем. Бухту уже не было видно, приближался берег Мирамара с яркими огнями, оживленными людьми и музыкой. Аркадий узнал яхт-клуб «Гавана», освещенный лучами прожекторов. В патио, ведущем вниз на пляж, толпа окружила сцену и трибуны.
Наряду с прожекторами, яхт-клуб освещался цветными огнями карнавала. Двойной причал клуба был пуст за исключением черного патрульного катера. Когда «Гавилан» подошел ближе, Уоллс закрыл чехлами ходовые огни, а Джон О'Брайен выбросил сигару в воду.
— Грандиозное шоу, — он протянул Аркадию тяжелый цейссовский бинокль с 20-кратным увеличением. — Теперь вашу поездку на Кубу можно считать завершенной.
Бинокль был в матовым металлическом корпусе. Все происходящее в яхт-клубе резко приблизилось. Зрители заполняли два уровня патио. На сцену поднималась группа женщин в желтых юбках и шарфах, в это время паузу заполняли музыканты. Барабанный ритм, сопровождаемый свистками и звоном колокольчиков, он был отчетливо слышен даже на «Гавилане». Аркадий навел бинокль на высокого мужчину с авиаторскими очками, стоящего на трибуне. Это был друг Эрасмо, человек, который накануне в
