— Можно сказать, никакого. Вернувшись с фермы, констебль сообщил, что у него нет оснований подозревать Эрла Маклена в совершении какого бы то ни было преступления. И еще посоветовал миссис Олдсмен набраться терпения и подождать. По его мнению, рано или поздно Нэнси должна была дать о себе знать. Мол, она человек взрослый, у нее могли быть свои планы и так далее и тому подобное.
— Что он мог еще сказать? — проворчала Энн Макдоггерти. — Чего-то в этом роде и следовало ожидать.
Быстро взглянув на нее, Даффи спросила:
— Почему?
— Потому что у нашего главного констебля дружеские отношения с известным вам Роджером, дедом Эрла Маклена.
— В самом деле?
— И, кроме того, у нашего главного констебля есть сын, которому принадлежит ферма «Жимолость», находящаяся по соседству с фермой «Энимал-парк», где вы работаете. А у сына, в свою очередь, есть сынишка Ники, которому плохо дается арифметика, и он ходит заниматься ею с Эрлом Макленом.
Кажется, здесь невозможно вздохнуть, чтобы об этом сразу же не стало известно всей округе, с досадой подумала Даффи.
— Вот оно что… — протянула она. — Так, значит, Ники внук вашего главного констебля?
— Именно, — подтвердила Дора. — Полагаю, вы уже успели с ним познакомиться.
— Да, — машинально кивнула Даффи, думая в эту минуту о другом. — Выходит, кроме визита констебля на ферму Энимал-парк и беседы с Эрлом Макленом, больше ничего предпринято не было?
Дора блеснула взглядом.
— Как бы не так! Миссис Олдсмен проявила решительность и все-таки настояла на том, чтобы были проведены поиски Нэнси если не живой, то хотя бы мертвой. И ее упорство принесло плоды.
— Что-то было обнаружено? — с затаенным дыханием спросила Даффи.
— Э-э… собственно, я подразумевала другое, — несколько смутилась Дора. — То, что под нажимом миссис Олдсмен наш главный констебль все-таки согласился провести поиски на местности.
— А-а… — разочарованно протянула Даффи. Однако в следующую минуту ее сердце снова наполнилось надеждой.
— Толку, что он согласился… — поморщилась Энн Макдоггерти. Затем, поймав вопросительный взгляд Даффи, продолжила: — Вместе с двумя другими полицейскими они целый месяц проводили поиски, всю округу излазили, а пользы никакой. Тела так и не нашли.
Не успела Даффи облегченно перевести дух — пусть даже к этому моменту данная информация и была ей известна, — как Дора произнесла:
— Тогда-то и возникла версия, что Эрл Маклен расчленил труп и спрятал так, что теперь и следов не найдешь.
Даффи не удержалась от улыбки.
— Иными словами, доказательств убийства нет никаких!
Смерив ее хмурым взглядом, Энн Макдоггерти заметила:
— Я ведь говорила об этом.
Даффи кивнула.
— А скажите, неужели никому в целом городе не приходило в голову, что, возможно, Эрл Маклен не совершал никакого преступления?
Теперь уже сразу два мрачных взгляда устремились на нее. Затем Дора и Энн Макдоггерти в очередной раз переглянулись.
— Что это вы так выгораживаете этого мерзавца? — подозрительно прищурилась Дора.
— Просто я иначе смотрю на вещи. Вам знакомо выражение «презумпция невиновности»?
Дора сморщила лоб.
— Как-как? Первого слова не поняла…
— Знакомо, — сказала Энн. — Однако…
— О! Что это вы здесь собрались? — вдруг весело прозвучало позади собеседниц.
И когда они обернулись на голос, Даффи увидела ту самую — некогда очень красивую — даму в ярко-синей юбке, с которой беседовала возле автобусной остановки, хозяйку черного пса по имени Джек.
— Болтаете? — добавила та, с любопытством оглядывая всех троих. — О чем?
В следующее мгновение Даффи поняла, что вновь прибывшая тоже узнала ее.
— Здравствуйте, миссис Олдсмен, — с подчеркнутой любезностью произнесла Энн Макдоггерти. — Так, разговариваем о том о сем. Об Эрле Маклене, в частности. Эта девушка, — мельком оглянулась она на Даффи, — почему-то взялась защищать его. Мы как раз пытались выяснить почему, когда вы подошли.
Миссис Олдсмен! — вспыхнуло в мозгу Даффи. Так ведь это же мать Нэнси!
Улыбка увяла на красивых по сию пору губах миссис Олдсмен.
— Что навело вас на подобный разговор? — произнесла она, мрачнея на глазах. Ее взгляд переместился с Доры и Энн Макдоггерти на Даффи. Следующий вопрос адресовался последней: — И откуда вам известен этот ужасный человек?
