Тело Даффи еще хранило приятную расслабленность, из-за которой слегка подрагивали колени. А в душе словно застыло удивление: как все это могло произойти?
Еще не до конца опомнившись, Даффи изумлялась себе. Неужели ее чувственный голод настолько разросся, что она, забыв обо всем на свете — в первую очередь об элементарной осторожности, — бросилась в объятия Эрла? Или дело в другом и причина здесь иная, гораздо более пугающая?
Если кроме чистой физиологии здесь замешаны чувства, я пропала! — подумала Даффи, входя на кухню, которую, к счастью, уже покинул Роджер. Впереди еще почти год, это может плохо кончиться. Она прерывисто вздохнула. Влюбиться в работодателя — последнее дело. Сразу оказываешься в двусмысленном положении. Любить человека, зная, что вся романтика заранее ограничена сроком действия контракта? Иначе чем кошмаром это не назовешь!
Скользнув взглядом по пустым тарелкам, которые остались на столе, Даффи немного постояла в центре кухни, потом повернулась и вышла в коридор. Оттуда направилась в свою комнату, которая располагалась между кухней и кладовой.
Переступив порог ванной, она приблизилась к умывальнику, над которым висело зеркало.
Боже мой! — промчалось в ее мозгу, когда она взглянула на свое отражение.
В распущенных растрепанных волосах застряли сухие травинки. Блузка застегнута не на те пуговицы и лишь частично заправлена под пояс цветастой летней юбки. Губы горят будто искусанные. Щеки пылают лихорадочным румянцем. В глазах блеск и диковатое выражение.
Одним словом, женщина, которая только что пережила самое захватывающее в жизни эротическое приключение.
И такой меня увидела Милли, с досадой подумала Даффи. Дьявол ее принес! Теперь начнет подначивать. А язык у нее, судя по всему, острый. Впрочем, нечего на Милли пенять. Сама виновата. Если бы сдержалась, не поддалась вспышке страсти, ничего бы не было. А теперь жди проблем.
Даффи долго стояла перед зеркалом, рассматривая и будто не узнавая себя. Такой она еще никогда себя не видела.
Вспоминая руки, губы, все сильное мускулистое тело Эрла, Даффи уже знала, что пойдет к нему ночью.
Да, безумие, думала она, но ничего не могла с собой поделать. Это было сильнее ее. Такого мощного чувственного влечения ей еще никогда не доводилось испытывать. Перед этой чарующей, манящей и одновременно мрачной силой она была беспомощнее котенка.
Поэтому идти к Эрлу или нет, хоть и являлось вопросом, но чисто теоретическим, потому что ответ был предрешен.
Когда настал час, Даффи пошла…
Она догадывалась, что неожиданный, но бурный роман с Эрлом принесет проблемы, и не ошиблась. Проблемы начались недели через две.
В течение всего названного периода Эрл и Даффи проводили вместе каждую ночь. К этому времени им уже странно было, как это они раньше могли существовать без того острого, пронзительного наслаждения, которое им приносила в основном темная часть суток, хотя порой они прихватывали и дневное время, если выпадал удобный момент.
А моменты такие случались, потому что кроме Эрла и Даффи в доме находился только Роджер, который любил вздремнуть после ланча. Правда, время от времени приходил Ники позаниматься арифметикой с Эрлом и послушать рассказы Роджера, да Милли заглядывала на кухню за какой-нибудь посудиной, но это были, так сказать, исключения из правила. Все остальное время Даффи и Эрл были предоставлены друг другу.
Однако не следует забывать также, что Эрлу приходилось немало часов проводить на ферме, а Даффи — на кухне. Но даже эти вынужденные периоды разлуки являлись для них благом. Соскучившись за день, Эрл и Даффи с еще большей жадностью наверстывали свое ночью.
Кстати, не далее чем на третьи сутки Эрл предложил Даффи перебраться в его спальню. Она отказалась. С ее точки зрения, причин для этого не было: их связь не основывалась на любви. У истоков возникновения их союза лежало лишь взаимное чувственное влечение, а этого недостаточно для такого близкого способа существования — в одной комнате.
Данное соображение для Даффи являлось спасительным. Пока она не влюблена в Эрла, она в безопасности. Главное, не раскрывать своего сердца, остальное же не так страшно. А секс… Ну и что? Пусть будет. К счастью, нынче не времена королевы Виктории, изменились и взгляды, и нравы.
