– Что, тоже решил стать пилотом? – глаза Серегина почти враждебно сузились.
Наверное, у них тут столько народу перебывало, что они о новичках уже слышать не могут. Ростик усмехнулся.
– Я был и остаюсь разведчиком. Так сказать, пользователем этих пташек. Если мне найдется место в кабине с пушечной турелью, я буду считать, что это в самый раз.
– А, наблюдатель, – Серегин успокоился. – Это можно. Хотя при твоих отношениях с Кимом он тебя непременно сунет в пилотскую кабину.
Ростик вздохнул, стараясь не выдать мигом возникшего азарта.
– Тогда, может, мы его позовем и приступим к делу?
По сравнению с тем, каким он показался Ростику во время последней встречи, Ким выглядел очень веселым и загорелым. Еще бы, подумал Ростик с завистью, он обрел свою мечту, теперь у него есть машины, на которых можно летать. И никакого значения не имела та подробность, что они появились в блеске огня и грохоте разрушений, изготовленные нечеловеческими руками, и, собственно, совершенно непонятно оставалось то, каким образом они летали.
Ким обрадовался Ростику куда как откровенно.
– Старина! – заорал он, вылетая из ангара, куда парой минут ранее удалился Серегин. – Наконец-то ты решил заняться настоящим делом.
– Если получится, – попытался утихомирить расходившегося друга Ростик.
– Получится, непременно получится, – уверенно заявил Ким. – Я сам займусь твоим обучением. И будем служить вместе. А если выйдет…
– Что? – спросил Ростик, прерывая затянувшееся молчание друга.
– Я хотел сказать, может, ты пойдешь ко мне вторым пилотом? Летали бы вместе.
В этом предложении был какой-то подвох, но Ростик не стал выяснять, какой именно, он улыбнулся и хлопнул Кима по плечу:
– Если без этого не обойтись.
– Что я сказал – он тебя непременно попробует охомутать вторым номером, – сказал Серегин, выходя из ангара. – Но это в самом деле необходимо будет при дальних полетах.
– Тогда, – Ростик задержал дыхание, стараясь понять, во что его втягивают, – давай начнем.
– Правильно, начнем прямо сейчас, – решил Ким. – Да и момент хорош, мы вчера разобрали одну из машин, и сегодня я целое утро возился, пытаясь понять ее устройство в подробностях. Пойдем, покажу и расскажу.
– А пилотская практика? – спросил Ростик.
– До нее еще нужно на земле поломаться, – суховато обронил Серегин. Но вдруг, увидев, как один из самолетов поворачивает над дальней рощицей, с воплем бросился вперед: – Да кто ж так закладывает? Эй, есть кто на сигнальной башне?! Вывесить приказ – четвертому садиться! Он или совсем охренел от перегрузок, или уснул к чертовой матери!..
Ростик с Кимом вошли в полумрак ангара. Впереди, под световым люком, сделанным в крыше, как под прожектором, стояла полуразобранная лодка пурпурных. Вокруг нее громоздились разные детали. У Ростика сложилось впечатление, что они были разложены в особом порядке, с особым значением.
– Он всегда такой горячий?
– Серегин? Всегда. Быть бессменным распорядителем полетов – не фунт изюма.
– А что это такое – распорядитель? Звучит, как дворецкий. Что он, собственно, делает?
– Командует теми, кто взлетает или взлетел. По мере возможности, конечно, радиосвязи-то нет. Хотя для «Яков» мы ее почти наладили.
– Я его не помню раньше, до Переноса. Он из Боловска?
– Конечно, он и твоего отца хорошо знал. Только не любил на людях показываться… Он вообще особенный мужик.
– Ну да. Не любил, но потом сразу все бросил и подался в распорядители.
Ким внимательно посмотрел на Ростика.
– Ты чего такой злой?
– Не обращай внимания. – Ростик махнул рукой. – Это я на Серегине вымещаю оскомину от общения с городским начальством.
– Одноногого лучше не ругай, я его люблю. – Ким слегка погрустнел. – Раньше, когда у нас тут только авиетки были, я его позвал, чтобы он научил меня на них летать. Сам он ни за что не пришел бы.
– Авиетки не полетели, а он остался.
– Он сейчас едва ли не самая важная фигура тут. Серьезно. А то, что у человека появилось дело и он понял, что может приносить пользу, – что же в этом плохого?
– Да, в этом ничего плохого нет. – Ростик вздохнул. – Извини. В самом деле, не следовало так. Почему он без ноги?
