Когда на рассвете ошалевший от волнений Сипито Гудавадзе ворвался в дом Ломкацы, дед и внук по-прежнему сидели на полу и плакали: Бачана громко, навзрыд, Ломкаца - безмолвно...
5
Профессор Антелава вошел в палату в сопровождении лечащего врача и фельдшерицы. Бачана лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к биению своего сердца. Он был доволен: сердце билось сильно, теперь оно неустанно гнало кровь по всему организму. Бачана чувствовал, как с каждым днем набирается сил его измотанное сердце, яснеет разум. Он услышал, что пришел профессор, но, охваченный сладостным ощущением возвращения к жизни, притворился спящим.
- Здравствуйте! - поздоровался профессор.
- Уважаемому профессору наше почтение! - привстал Булика.
- Здравия желаю! - ответил отец Иорам.
- Ну, как наши дела? - задал профессор общий вопрос, внимательно просматривая истории болезни. - Скоро переведем вас в реабилитационное отделение! - удовлетворенно произнес он.
- Меня больше устраивает амнистия! Чувствую себя хорошо, третий день хожу в туалет на своих на двоих, так что, если вы не возражаете, хоть сегодня мог бы отправиться домой! - заявил Булика и, как бы демонстрируя свое выздоровление, выставил из-под одеяла голые ноги.
- Я ведь предупреждал! - обратился профессор к врачу.
- Не могу же я привязать его к кровати! - развел тот руками.
- Именно привязать! Вам нельзя вставать, понимаете? Вас не устраивает судно? - пошутил профессор и легким толчком уложил Булику на постель.
- Что вы, профессор! Просто неудобно беспокоить уважаемое общество... - осклабился Булика.
- Ничего! - успокоил его профессор.
- Кроме того, совесть меня мучит: из-за меня половина Ваке, наверно, ходит босиком!
- А вам очень хочется, чтобы босиком ходило все Ваке?
- Мм... Извините, уважаемый профессор, я умолкаю! - Булика понял смысл сказанного и прилег с такой осторожностью, словно действительно население Ваке только и ждало, что его выздоровления.
- Сегодня звонил католикос, справлялся о вас. Что ему передать, отец Иорам? - обратился профессор к настоятелю Ортачальской церкви святой троицы.
Глаза священника, тронутого вниманием католикоса, наполнились слезами.
- Не принимает всевышний грешную мою душу благодаря его молитве, так и передайте владыке, - ответил он.
- А мы, значит, тут ни при чем? - притворно обиделся профессор.
- Вам, врачам, доверены врата ада, католикос же стережет райские ворота, - оправдался Иорам и перекрестился.
- Нет, батюшка, дорога на тот свет ведет к одним общим воротам - к тем, у которых поставлены мы, врачи. Рай и ад - лишь подразделения того света, и куда бог определит человека, это уж его дело. Нам велено не открывать людям ворота того света раньше времени. Так-то!
Иорам неловко кашлянул и промолчал.
- Все спит? - спросил профессор, нащупывая пульс Бачаны.
- Спит все двадцать четыре часа! - ответил врач.
- Тем лучше! - Профессор снял висевшую у изголовья Бачаны историю болезни. - РОЭ замедляется, холестерина меньше, это хорошо! - отметил он удовлетворенно. - О, экстрасистолы продолжаются? Какие принимаете меры?
- Эральдин. Наиболее эффективно...
- Боли?
- Слабые.
- Периодичность?
- Примерно раз в полчаса, когда не спит.
- Продолжайте пантопон!
Профессор осторожно откинул одеяло, долго пристально разглядывал грудь Бачаны, потом облегченно вздохнул:
- Какое счастье, что удалось избежать аневризмы!
Бачана открыл глаза.
- Здравствуйте, уважаемый профессор!
- Вы не спите? - удивился профессор.
- Я вообще не сплю.
- Как так?
- Так. Наяву вижу сны.
- Какие же это сны?
- То приятные, то неприятные.
- Постарайтесь перед сном думать о приятных вещах, тогда и сны будут приятные.
- Как вы полагаете, профессор, я спасся? - спросил Бачана.
- Именно об этом я хотел спросить вас!
Бачана растерялся.
- Мне кажется... Как будто... По-моему, мне лучше...
- Тогда все отлично! - Профессор приложил к сердцу Бачаны фонендоскоп.
- Ну как? - спросил Бачана дрогнувшим голосом.
- Слышу хорошо. Вчера было хуже.
Профессор собрался уходить.
- Если я выживу, закажу два ваших золотых бюста! - улыбнулся Бачана.