— Вы оба ошибаетесь. — Я сажусь на свой стул и надеюсь, что Бергер не станет выпытывать у меня подробности драки. Черт, да я только отвязался от допросов Алекса, попросил его отвалить от меня и пообещал сообщить, если Девлин или его парни снова со мной свяжутся.
Но еще раз: я не верю в обещания. И почему только все люди на них ведутся?
Когда входит Кено, я тут же замечаю, что он меня игнорирует. Обычно я бы даже внимания не обратил, но сегодня все пялятся на меня так, как будто на моем лице поселилась внеземная форма жизни. Рад, что они не видели меня в воскресенье. Сейчас я выгляжу в сто раз лучше. Бергер входит в комнату, бросает на меня один взгляд и тут же выходит обратно. Конечно же, через минуту появляются Кинни и Морриси. Морриси показывает на меня.
— Карлос, идем с нами.
Они вдвоем сопровождают меня в небольшую комнатку в конце коридора. Это похоже на процедурный кабинет в больнице со шприцами и баночками для анализов на полках вдоль стен. Но есть одно различие. Тут в углу стоит туалет, отгороженный от посторонних глаз свисающей с потолка занавеской. Морриси показывает на мое лицо.
— Твой опекун предупредил, что тебя не будет с нами в понедельник и вторник. Он сказал, что ты подрался. Хочешь посвятить нас в подробности?
— Не особо.
Кинни подходит ко мне.
— Хорошо, Карлос, дело вот в чем. Судя по тому, как ты выглядишь, мы подозреваем, что на прошлой неделе ты связывался с нелегальными делами. Драки обычно случаются под воздействием алкоголя и наркотиков. Мы берем у тебя мочу на тест. Иди помой руки вон в той раковине.
Я закатываю глаза. Мне очень хочется объяснить им, что не обязательно быть наркошей, чтобы тебе надрали зад, но вместо этого я просто пожимаю печами.
— О’кей, — отвечаю я, помыв руки. — Просто дайте мне банку, и покончим с этим.
— Если тест окажется положительным, ты исключен, — говорит Морриси, открывая один из шкафчиков и доставая баночку для мочи. — Ты знаешь правила.
Я протягиваю руку за банкой, но Кинни останавливает меня жестом.
— Позволь сначала объяснить, что тебе нужно сделать. Ты должен раздеться в нашем присутствии до нижнего белья и только потом зайти за занавеску и помочиться в баночку.
Я швыряю свою футболку на один из стульев, затем выбираюсь из джинсов. Я широко раскидываю руки и верчусь перед ними.
— Довольны? — спрашиваю я их. — На мне нет контрабанды.
Морриси отдает мне банку.
— У тебя четыре минуты. И не смывай за собой, иначе придется проделать все еще раз.
Я захожу за шторку с баночкой в руке и писаю. Должен признать, мне стыдно оттого, что Морриси и Кинни слышат, как это происходит, хотя для них это просто обязанность, к которой они давно привыкли.
Когда я закончил и оделся, мне велели снова вымыть руки и вернуться к группе. У них не будет результатов до завтрашнего дня, так что до тех пор все идет по расписанию. Когда я вхожу в комнату, на меня таращатся все, кроме Кено. Очевидно, им знакома процедура и они поняли, что у меня брали анализы.
— Добро пожаловать назад, — говорит Бергер. — Наверное, у тебя выдалась тяжелая неделя. Нам тебя не хватало.
— Я был прикован к постели.
— Хочешь рассказать нам об этом? Все, чем делятся в этой комнате, остается в ее стенах. Правда, ребята?
Все кивают, но я замечаю, как Кено что-то бормочет себе под нос и по-прежнему избегает смотреть на меня. Он что-то знает, и мне нужно выяснить что. Но застать его в одиночестве довольно трудно, потому что после каждой встречи он уходит довольно быстро.
— Пусть сегодня говорит кто-нибудь другой, — отвечаю я.
— Он встречается с Киарой Вестфорд, — встревает Зана. — Я видела, как он обнимал ее, когда они шли по школьному коридору. И моя подруга Джина видела их вместе за ланчем и слышала, как он пригласил ее на выпускной бал.
В последний раз я делился чем-то с публикой.
— Ты когда-нибудь перестаешь совать нос в чужие дела? — спрашиваю я Зану. — Серьезно, тебе больше заняться нечем, кроме как обмениваться сплетнями со своими глупыми друзьями?
— Пошел ты, Карлос.
— Довольно, Зана, здесь не разговаривают подобным образом. Я не потерплю ненормативной лексики. Делаю тебе предупреждение. — Бергер берет ручку и записывает какое-то дерьмо в свой блокнот. — Карлос, расскажи мне о бале.
