Закон мести - страница 145

Пилар никак не могла уснуть. Ей казалось, что уже целую вечность она не спала здоровым сном. Она так устала за этот день, что, едва дойдя до кровати, прилегла на нее прямо в одежде. Сегодня Пилар пыталась сесть за шитье — мать Чарро уже давно велела ей заняться своим приданым, но работа валилась из рук. Пилар встала и вытащила на балкон стул, оставив горящую свечу на столике возле кровати. Здесь, под старой виноградной лозой, она почувствовала себя гораздо уютнее.

Ночь была тихая. Легкий свежий ветерок приятно холодил разгоряченную кожу. Полная луна медленно совершала свой путь по темному небу. У ворот гасиенды был выставлен часовой, но сейчас Пилар показалось, что он спит. Ничто не нарушало спокойствия этой ночи. Изредка ночная бабочка, привлеченная светом горящей свечи, залетала в спальню. Пилар слышала, как насекомое бьется о стеклянный колпак, которым была накрыта свеча, заставляя его тихонько позванивать.

Первые аккорды гитары были настолько нежными, что Пилар поначалу приняла их за удары крылышек бабочки по стеклу. Но вот музыка стала громче, хотя и было ясно, что доносится она издалека, возможно, из ниши под противоположным концом балкона или из-за стены, окружавшей двор.

Как только Пилар узнала мелодию, раскаленный железный обруч сжал ее сердце.

Зачем? Зачем он это делает? Неужели он не понимает, что эти звуки терзают ей душу? Не понимает, какие волнующие и мучительные воспоминания навевают они? Воспоминания о ночи на корабле, о тех незабываемых мгновениях в степи, когда Рефухио обнимал ее, а лицо его светилось нежностью, о том, как он стоял на коленях, успокаивая маленького мальчугана, которого клюнул попугай. Пилар вспоминала, как руки Рефухио ласкали ее, когда они лежали в постели в доме доньи Луизы в Новом Орлеане; вспоминала выражение его глаз, когда горел Новый Орлеан; перед мысленным взором Пилар встала картина того, как Рефухио падает с лошади, сраженный предательским выстрелом во время нападения апачеи, в ее ушах все еще звучал его голос, обещающий ей все радости наслаждения, но взамен требующий ответной ласки. Ей вспомнился восхитительный изумрудный водопад, сверкающий при свете жестяного фонаря.

Музыка стала звучать отчетливее, как будто исполнитель неторопливо приближался к дому. Струны гитары затрагивали самые чувствительные струны в душе Пилар. И в то же время отчаяние захлестывало девушку. А что, если Рефухио придет к ней? Что ей делать тогда? Хватит ли у нее силы воли не поддаться его чарующему обаянию, сможет ли она убедить его оставить ее в покое? Страшно подумать, что произойдет, если Чарро обнаружит Рефухио здесь.

Но он не может не знать о появлении соперника, если повсюду слышалась эта музыка.

А вдруг это не Рефухио, а человек, который когда-то услышал от Рефухио эту мелодию и запомнил ее или знал ее еще раньше, а теперь просто решил наиграть несколько тактов.

Нет, зачем обманывать себя. Конечно, это Рефухио. Никто другой не смог бы вложить столько чувства в свое исполнение. Никто другой не смог бы заставить свою гитару рыдать, и смеяться, и вздыхать так, что от этих вздохов дрожал ночной воздух. Никто другой не смог бы сыграть этот незамысловатый мотив так, что каждая нота болью отзывалась в сердце Пилар.

Она закрыла глаза, напряженно вслушиваясь в музыку, словно вбирая ее в себя, стараясь не упустить ни одного звука. Теперь мелодия будто жила в ней самой. Она слушала, а горячие слезы струились по ее щекам.

Нет, она не должна совершить ошибку.

Она не должна выходить замуж за Чарро. Эта уверенность пришла к Пилар именно сейчас, когда струны гитары пробудили в ее душе давно угасшую надежду. Стоять рядом с Чарро перед алтарем и клясться ему в вечной любви и верности было для Пилар равносильно самому страшному смертному греху. Это значило предать ее любовь к Рефухио. И скольких людей ее трусость едва не сделала несчастными. Если Рефухио придет, она последует за ним. Никто и ничто не сможет помешать ей в этом, кроме смерти.

Но где же он? Звуки музыки определенно стали еще громче. Пилар вскочила на ноги и посмотрела с балкона вниз, но ничего не увидела во дворе. Только пустое черное пространство, которое время от времени прорезали блики лунного света, и всплески воды, извергающейся из фонтана.