— Ты как раз вовремя — пора пускать в ход все твои умения, — заметил отец.
— Только скажи, что мне делать.
— Ого, на подобное преображение я и не надеялся, — поднял бровь отец. Потом надолго замолчал.
Меня потянуло в сон.
— Я конченый человек.
От его голоса я вздрогнула:
— Что?!
— Продал усадьбу, которая мне не принадлежала. Покупатели-гномы вывели меня на чистую воду. Когда мы доберемся до Фрелла, я должен буду возместить им ущерб, а на это уйдет все мое имущество. Мне придется продать дом, мебель, карету. И тебя — фигурально выражаясь. Ты выйдешь замуж;, и мы снова будем богаты.
И он снова будет богат.
— Да, отец. С удовольствием. Когда?
Я прекрасно сознавала всю чудовищность его плана, но радости при мысли о том, что можно будет послушаться, это не омрачило.
— Что ты сказала?!
— Я сказала: «Да, отец. С удовольствием. Когда?»
— Ты спрашиваешь когда, но не спрашиваешь за кого?! Неужели тебе настолько не терпится замуж;?
— Нет, отец. Не терпится исполнить твой приказ.
— Что там с тобой вытворяли, в этом пансионе? Похоже, я бы на твоем месте тоже сбежал.
* * *
Когда мы подъехали к дому, отец задержался снаружи поговорить с кучером, а я побежала искать Мэнди. Она скоблила морковку, на плече у нее сидел попугай.
Мэнди обняла меня крепко-крепко — едва не задушила.
— Элла! Элла, солнышко мое!
Попугай разразился речью на гномьем:
— ! чоК! чоэ эчачоэд д жоаК! чоК!
Вот бы Мэнди тискала меня вечно. Вот бы прожить остаток жизни маленькой девочкой, пусть и слегка помятой, потому что крестная очень ее любит.
С порога раздался голос отца:
— Сегодня вечером я отлучусь и ужинать не буду. Завтра у нас прием. С рынка доставят эльфийские опята. Мэнди, это настоящий деликатес. Подашь их на закуску леди Элеоноре и ее гостю.
— Что еще за гость? — спросила Мэнди, когда отец ушел.
— Наверное, мой будущий муж. Мэнди, я так счастлива!
Она уронила горшок, который мыла. Горшок полетел в раковину, но тут же взлетел ей прямо в руки.
— Кто-кто?
Попугай снова заверещал:
— ! чоК.
Мэнди назвала его Чока — в честь его любимого словца «чоК», гномского междометия, которое означает «ой», «ну и ну» или даже «тьфу!».
— Мой будущий муж;. Отец потерял все состояние, я должна выйти замуж, и тогда он снова станет богатым.
— Ну, это уже полный перебор! — взорвалась Мэнди. — Выдумал тоже — отдавать замуж этакую кроху! Чему ты радуешься-то?
— Я не просто радуюсь. Я… — Мне было трудно подобрать нужное слово. — Я переполнена восторгом, что смогу это сделать, лишь бы угодить обоим — и отцу, и мужу.
Мэнди взяла меня за подбородок и пристально вгляделась в лицо.
— Детка, что с тобой стряслось?
— Я увиделась с Люсиндой, и она приказала мне радоваться, что я такая послушная.
Мэнди побелела как полотно.
— Вот негодяйка!.. Только не это, лапочка. Только не это, родная!
— Мне теперь гораздо лучше! Я больше не считаю, что меня прокляли. Не огорчайся! — Я улыбнулась. — Вот видишь. Я тебе приказала. Если ты меня послушаешься, тоже будешь радоваться.
— Она превратила тебя из полумарионетки в целую. Чему мне радоваться?
Я не ответила. Мэнди приходила в себя от потрясения, а я оглядывала кухню, мысленно обнимая все знакомые штучки и мелочи.
Наконец Мэнди прошептала:
— Старые Люсиндины фокусы на новый лад. — А вслух добавила: — Я страшно проголодалась. Хочешь поужинать, ласточка?
Мы поели вдвоем в кухне — компанию нам составил только попугай, поскольку в доме больше никого не было — остальных слуг отец рассчитал.
— Нравится ему, должно быть, моя стряпня, раз оставил меня при себе, — говорила Мэнди за холодными куриными крылышками с теплым хлебом.
О том, какая я теперь покладистая, она больше не упоминала, но и не забывала, похоже: она держалась со мной иначе. Больше не командовала. Думаю, не хотела доставлять Люсинде удовольствие, пользуясь моим теперешним состоянием. Но Люсинда ничего бы не узнала, а меня лишили радости повиноваться.
* * *
На следующий день мы готовили бульон к заливной рыбе с диким луком на ужин для моего гостя. Я резала лук, когда прибежал мальчишка-рассыльный с обещанными опятами. На коробке была наклейка «торлин-керру». «Керру» — это «грибы», а слова «торлин» я не знала.
