Все потянулись обратно в дом, кроме красотки-феи и нескольких великанов, в том числе и отец. Я осталась, чтобы не упустить из виду фею, уповая — от всей души — на то, что это и вправду Люсинда. Фея протолкалась сквозь толпу друзей и родственников.
Через несколько секунд толпа отпрянула от нее. Жених с невестой вцепились друг в друга. Они плакали навзрыд. Уаакси о чем-то умоляла фею. Она встала перед ней на колени, чтобы лица у них были вровень, и заискивающе заглядывала ей в глаза.
Фея сочувственно погладила Уаакси по руке, но великанша скривилась от ее прикосновения. В конце концов великаны отвернулись и медленно двинулись к дому. Фея смотрела им вслед, блаженно улыбаясь.
Люсинда, точно Люсинда. Ошибки быть не может. Похоже, ее дар новобрачным оказался столь же приятным и полезным, как мое проклятие.
— Сударыня! — крикнула я с колотящимся сердцем.
Она меня не услышала. И растаяла в воздухе — ни тебе облачка дыма, ни переливчатых искорок. Да, теперь я уже не сомневалась: это Люсинда, единственная фея на свете, которая не стесняется исчезать при всем честном народе.
«Дура! Идиотка!» — ругала я себя.
Надо было пробиться к ней, едва я заподозрила, кто это. А сейчас она может быть где угодно — хоть в Айорте, хоть в небе над океаном.
Я вернулась в дом и обнаружила, что великаны помрачнели, однако существа поменьше по-прежнему веселятся. Я побродила по столовой и кое-чего пожевала, не забывая прятаться от отца. Куда мне теперь податься? Где искать эту Люсинду?
Правда, другие феи никуда не делись и, наверное, знают, где ее можно найти. Я ускорила шаг, обежала зал и довольно быстро нашла ту парочку — они стояли рядышком, и вид у них был такой же мрачный, как у великанов. Я ринулась к ним — и тут между ними материализовалась Люсинда: она по-прежнему сияла.
Я сделала вид, будто полностью поглощена задачей расколоть гигантский орех, который взяла с праздничного стола.
— Не стану впустую тратить время и силы на объяснения, почему тебе не следовало пропадать и появляться при всех, — сказал Люсинде сутулый господин. — Надеюсь, ты не намерена повторять этот фокус прямо посреди толпы.
— Что ты, Сирил! Неужели я покину место своей величайшей победы? — Голос у Люсинды был прямо музыка. На меня повеяло ароматом сирени.
— Каких ужасов ты посулила молодой чете? — сурово спросил господин.
— И вовсе не ужасы, а волшебный дар!
— Ну и какой же дар? — спросила толстенькая фея.
— Ах, Клодия! Я подарила им возможность сполна насладиться счастливым союзом!
Сирил поднял брови:
— Даже не верится!
— Мой дар — быть всегда вместе, никогда не расставаться. Они не смогут никуда пойти друг без друга! Разве не чудесно?
Я чуть не уронила орех.
— Кошмар, — выдохнул Сирил.
— А что такого? — Люсинда обиженно надула губки.
— Они через месяц друг дружку возненавидят, — ответила Клодия.
Люсинда рассмеялась — очаровательным серебристым смехом.
— Совсем наоборот. Их любовь станет лишь крепче.
Сирил помотал головой:
— Если они поссорятся — а ссорятся все влюбленные пары, — то не смогут разойтись по разным комнатам, остыть и подумать, кто прав, кто виноват.
— А вдруг он грызет ногти, а ей это не нравится? — всплеснула руками Клодия. — Или она во время разговора покачивается взад-вперед, а ему это не по душе — и им не удастся ни минутки передохнуть от ненавистного зрелища! И это будет копиться и копиться — и в конце концов он будет видеть в ней только раскачивание, а она в нем — только обгрызенные ногти?
— Мой дар не имеет отношения к ногтям и раскачиванию! А имеет отношение к сердцу, которое хочет быть рядом с любимым!
Позабыв об орехе и приличиях, я вытаращилась на эту умалишенную.
— Навести их через годик, — посоветовал Сирил. — Сразу увидишь, чего сердце хочет, а чего нет.
— Теперь все великаны будут жениться тайно — а то, не ровен час, ты заявишься в гости на свадьбу! — Клодия фыркнула.
— А вот и навещу! И окажусь права, и они скажут мне «спасибо»… На что это ты так смотришь? Да-да, ты! Ты, девочка! — И Люсинда развернулась ко мне.
