Живут комары два месяца, но есть виды, что и два года. Зимовать готовы в любой момент и в любом виде, хоть яйцом, хоть личинкою.
Скорость среднестатистического комара, не занимавшегося специально, чуть более трёх километров в час.
Перелетать они могут, используя воздушные потоки, на расстояния до ста километров.
Геофизики доказали это, надевая на комаров специальные кольца с радиопередатчиками, видеокамерами и рекламными вставками.
Можно считать доказанным, что во время разгула комариных стай прирост живого веса у геологов снижается на 25-30 процентов.
На одном геологе как-то насчитали до трёх сотен комарих.
Комариное нашествие продолжается почти 140 миллионов лет. Ваших любимых динозавров тоже поедали комарихи, но комарихи большущие и малярийные. Вроде как даже нашли какие-то вменяемые останки в янтарях с кровью и малярией внутри останков… ну, как с кровью…
До сих пор не могут найти тех, кто организовал убийство Кеннеди, а тут — так запросто.
А потому что вне политики.
Запомните.
Кровь — это самая энергетически насыщенная субстанция в позвоночных.
Кровь — это надёжно и выгодно.
Дурные условия существования только увеличивают рост комариного народца.
И напоследок. Комарихи кусают чаще всего людей с повышенной сексуальностью. Предпочитают первую и вторую группы крови, а также толстеньких.
И геологов.
Слово «комар» родственно словам «бык» и «шмель». А как это могло случиться — спросите у реформаторов русского языка времен царизма. Тех самых, чьи наработки применили к людям уже большевики и левые эсеры.
Спонсор текста о злобных насекомых — производитель гематогена «Заре навстречу».
Кровавой заре — кровавые жертвы!
Ливень. Запах пепла, свежести и конфет. Крыша из железного листа, и капли выбивают по ней вечную свою мелодию. Нас не станет, а капли всё так же будут падать к центру Земли в свой срок, чтобы, слившись в ручьи и реки, принести Океану новости о том, как живёт мир. И ещё ветер будет выдувать на флейтах ущелий марш. Без людей.
21 июля
Написать не о чём.
Хотел о женщинах, но это всё равно, что о пенсионной реформе.
И то, и другое есть, но не прямо сейчас. Да и примут ли?
О детях вообще нервно. Вообще.
О небесах — о небесах я пишу всегда. Везде и повсюду. Всех достало.
Стал стиш сочинять, родились три строки, трёх строк мало.
Не надо ни всем, ни себе. Небось, не пятьсот тысяч золотом в саквояже.
Политика настолько серьёзно занялась нами всеми, что лучше ей не напоминать о своём существовании. Может, напьётся окончательно и упадет спать.
О будущем — да как о нём сказать, если я и о настоящем стараюсь промолчать? Проснешься, а там Громозека, у меня и валерьянка с собою.
Писать книгу?
Пишу, да. Буковка к буковке. Слово за слово. И результат такой же, по столу.
— Где тут камин?
Это ж надо какая ерунда получается! Насквозь фальшиво, натужно и с претензией на все умения одновременно.
Интересно, если оставить орфографические и пунктуационные ошибки? Люди просмотрят начало, пожалеют убогого автора и не будут насмехаться?
Начал читать Паустовского, расстроился до невозможности.
Там Киев, там Белая Церковь. Кипение садов над Днепром, шелковица, удивительный, неповторимый — ни в Питере, ни в Москве — русский язык, ветер, воля, запах емшана и смех. Там хатки в сирени, жареные пироги, кислятка в глечике. Там первый поцелуй, настоящие города, удивительные люди и даже мельница с крылами. И вильха на греблé. И кружки у колонок.
Всё, от чего за нас отказались и отреклись.
Ступор, вот что. Наверное, погода меняется.
Я вижу следы птиц в небесах.
22 июля
Это распоследний китайский пост о политике.
У нас облака. Разлапистые и клочьями, они немного выше и вокруг. Думаешь — сейчас дойдёт и будет мягко, пушисто, но нет, доходит туманом. И горы словно кусками стёрты из мира. Словно где-то в небесах теперь.
Красиво, но комары. Нет идеальных погодных условий, разве что для избранных, нет, я не о депутатах, я вообще не кальвинист или ещё какой-то там протестант, чтобы Божью любовь измерять материальным. Я о тех, кого Господь считает необходимыми.
Не электоратом избранных.
