Черепа домов. В отличие от материка, большинство строений в этих местах так и стоят неразграбленные, почти целые, даже со стёклами.
Слишком дорого вывозить, слишком некогда ломать.
Но вот ведь как — везде работает железный закон реальности: если в домах не живут люди, дома умирают и разрушаются.
Везде и всегда.
Сначала ждут, не понимают, что происходит, потом в дикой тоске по человеку забываются и умирают.
Руины.
Мы оставляем после себя руины, когда отходим, откатываемся обратно, в тёплый мир.
Да и тёплый мир этот всё меньше и меньше.
Нет зрелища больнее брошенных домов и заброшенных кладбищ.
Тени людского счастья и тлен.
Это значит — не выжили. Или выжили, но не те.
Иначе отчего заброшены могилы?
Нас и раньше было мало, а теперь стало не хватать повсюду.
Ветер гоняет пустые смятые сигаретные пачки по миру. Мы не умеем делать выводы из детских игр.
А в свинцовой морской воде у изломанного причала, на расстоянии нескольких метров от меня несутся упругими торпедами огромные белухи, исчезая в темноте и внезапно появляясь из неё.
Вздыхают и пускают фонтанчики прямо из спин. Они и вправду белые.
И я понимаю каинов — разве сторожа они народу своему? Доберутся и до белух.
До нас ведь добрались.
Есть неимоверно красивая суть в далёких северных городах, городах, словно бы цепляющихся за реальность изо всех сил. Эта суть в том, что в домах дымятся печные трубы, а на кухнях кипят чайники…
Пафос хорошо лечится спокойной тяжёлой работой. Вот просто на отлично лечится, или «на раз», как говорят игроки в вульгарные формы преферанса… К чему это я?
А к тому, что мне надо больше работать.
Хотя бы и над текстами.
По всему видать.
Добра вам и живых городов.
18 июня
В сенях, при входе в столовую стоит огромная люминьевая кастрюля объёмом вёдер в шесть. Она полна тёмного в своих загадочных глубинах квасу. Когда начинаешь набирать его огромным черпаком, или ополовником, тут уж кто чем, напиток приходит в волнение, как море в пятибалльный шторм — даже белые барашки появляются и шипение. В потоках мелькают ягодины разбухших изюмин кремового цвета. Выныривают, ныряют, несутся по волнам и исчезают в глубинах, словно люди, в превратностях бытия.
Квас вкусный, но не очень хорошо идет в нежаркую погоду. А погода пока исключительно нежаркая и есть. Даже если солнечно. Думаю, градусов десять — это рекорд плюсовой температуры пока.
Зато квас немного пьянит. Это сейчас немного, месяц назад он пьянил от души. Как осетинское пиво, например. Так пьянил, что после выпитой кружки я набирал ещё одну и, не отходя от кастрюли, начинал произносить тост… потом реальность обдувала меня ветерком с матерками, это заставляло умолкнуть и просто пить.
Теперь квас уже не тот.
А брагу нельзя. Именно сейчас в наказание за попытку употребить этот непременный древнерусский напиток, точнее, народный рабочий напиток районов Крайнего Севера и приравненных к нему, два хороших, в сущности, парня выкапывают металлоконструкции из снегов.
Правда, однажды какой-то обладатель пытливого ума добавил квасу в компот, что обычно наливают в соседнюю кастрюлю таких же впечатляющих объёмов.
На следующий день состоялось два кваса — классический и фруктовый.
Фруктовый крепче. Именно его я сейчас и употребил.
Так давайте выпьем за сообразительность русского народного человека, сметку, смекалку и прочие совершенно необходимые качества, включая склонность к ленивым размышлениям на брегах реальности.
(Поёт про Галю та й воду…)
19 июня
Снова Саня.
Он геолог.
У Сани есть бумажный доллар специально для того, чтобы показывать Фокус.
Фокус выглядит так — Саня складывает доллар пополам, гладит его, шепчет, вытягивает, в результате доллар лежит на пальце одной стороной и не падает. Все, кому Саня показывает Фокус, непременно делают каменные лица и спрашивают:
— А что такого-то?
— Как что, это же Фокус! — волнуется Саня.
— Он же удивительный… вот почему доллар не падает?
— Да что такого-то? — снова интересуются зрители, а некоторые начинают пространно рассуждать об экономике США, о том, что ФРС и Силуанов не такие ещё вещи способны с долларом проделывать, что Улюкаев сидит, и поделом ему, тоже, небось, фокусы демонстрировать мастер был… И вот если бы Саня видел как Кио яйца на холодной плите жарил…почему свои? Просто куриные яйца. И еще соляра кончается, пусть снег в соляру обратит, вот это фокус, да… или вот с пенсиями здорово получилось у правительства, Саня сам, наверное, в душе такой же… А вот во время службы во флоте…
