Зато непрерывная меткая стрельба «Дьюк оф Йорка» быстро дала результат. 356-мм снаряды сначала накрыли цель, а потом начали наносить линейному крейсеру серьезные повреждения. Британские эсминцы увидели это так:
«Затем „Дьюк оф Йорк“ открыл огонь главным калибром. Хотя мы находились в 1000 ярдов за кормой у него, грохот и сотрясение были ужасными. Мы видели яркие вспышки, освещавшие весь корабль. Огромные клубы порохового дыма поднимались в воздух. Его снаряды стремительно шли вверх, достигали наивысшей точки, а потом устремлялись вниз, к цели».
Начались попадания в «Шарнхорст».
«356-мм снаряд в 16.55 попал в правый борт напротив башни „А“. Взрыв швырнул унтер-офицера Гёдце на палубу. Оглушенный ударной волной и отравленный черно-зелеными лиддитовыми газами, он беспомощно разевал рот и несколько секунд лежал на деревянном настиле свой платформы не в силах двигаться. Как раз в этот момент появился капитан. Линзы оптических приборов временно вышли из строя вследствие попадания и газов, поэтому их пришлось чистить с помощью вызванных снизу матросов».
В результате уже первых попаданий на «Шарнхорсте» намертво заклинило башню «А». Через несколько минут еще один снаряд попал в среднюю часть корпуса. Несмотря на это, немецкий корабль, потеряв половину своего главного калибра, продолжал отрываться от противника. Но последовали еще несколько попаданий, и его скорость снизилась.
«На борту немецкого корабля попадание вывело из строя систему вентиляции второй башни, и условия там вскоре стали невыносимыми. Каждый раз, когда открывались замки орудий, из них валил черный дым, ослепляя и заставляя кашлять буквально всех. Люди совершенно не могли работать. Несмотря на мощные лампы, нельзя было увидеть ничего на расстоянии более вытянутой руки. Артиллеристам приходилось выкрикивать приказы, но в результате они наглотались едкого порохового дыма. Все это, а также качка корабля, привели к тому, что расчет начал мучиться жестокими приступами морской болезни.
В 150-мм башнях и на нижних палубах картина была ужасной. Разорванные тела, лужи крови и морской воды. Санитары с трудом пробирались среди обломков, доставляя в лазарет все новых и новых раненых».
В 18.23 Бей увидел, что конец неизбежен, и радировал командованию: «Мы будем сражаться до последнего снаряда». Это была последняя радиограмма «Шарнхорста».
Адмирал Фрезер прекратил огонь и приказал эсминцам провести торпедную атаку. Интересно отметить, что привычная тактика была полностью изменена погодными условиями. Основой всех флотских учений с 1918 года было предположение, что эсминцы (а потом самолеты) своими торпедами снизят скорость вражеских кораблей, после чего британские линкоры добьют их. Так произошло в случае с «Бисмарком». Фрезер поступил прямо наоборот. Сначала «Дьюк оф Йорк» нанес «Шарнхорсту» серьезные повреждения, снизив его скорость и выведя из строя артиллерию, что позволило легким силам вступить в бой[206]. Эсминцы атаковали двумя дивизионами и добились нескольких попаданий с предельно малого расстояния. Затем подошли «Дьюк оф Йорк» и «Ямайка» и возобновили обстрел с дистанции 1400 ярдов. Результат был просто ужасным.
«Снаряд за снарядом обрушивался на „Шарнхорст“. Мощные взрывы следовали один за другим. После тяжелого удара начиналась медленная вибрация, словно содрогался весь корпус корабля. Сталь рушила сталь. Метались языки пламени. Отовсюду валил дым, который смешивался с едкой пороховой гарью и странным ядовитым запахом британской взрывчатки».
Это походило на внезапно разверзшийся ад. 356-мм снаряды английского флагмана падали вокруг или рикошетировали от воды. «Шарнхорст» практически потерял ход и к 19.30 остановился. Все его тяжелые башни были выведены из строя. Эсминцы провели вторую атаку, и еще несколько торпед попали в изуродованный корпус. Вскоре после этого линейный крейсер затонул. «Сквозь густой дым „Шарнхорст“ не было видно, однако он вероятно затонул в 19.45», — вспоминал очевидец.
Так ушел «Шарнхорст», самый удачливый из германских линкоров. В официальной истории так об этом написано:
