Зак не мог решить, испытывает ли он к нему сочувствие. Но все же не мог отрицать, что смотрит на кости легендарного человека.
Руками, которые тряслись так сильно, что он едва мог ими пошевелить, Зак пролез в дыру и схватил череп Цинь Шихуана.
В него хлынула магия. Ураган невероятной силы пронес его сквозь воспоминания всей жизни императора. Он стал свидетелем каждой истории, которую рассказывал о себе Цинь Шихуан, и каждой истории, которую о нем рассказывали другие, – только увидел все ярче чем когда-либо. Мальчик проследил весь его путь: от потерянного принца, брошенного во вражеском царстве, до борца за власть с порочным двором, где каждый видел в нем иностранца, и до завоевателя всего известного ему мира, устранившего для себя понятие «чужая страна».
Когда первая буря воспоминаний наконец утихла, Зак обнаружил себя в полутемных покоях, освещенных редкими масляными лампами. На кровати лежал старый Цинь Шихуан – нет, даже не старый. Среднего возраста, почти все его волосы еще отливали черным. Император закашлялся, с его губ брызнула кровь, но он продолжил попытки прочитать стопку бамбуковых свитков возле своей кровати.
Затем, в отличие от всех предыдущих воспоминаний, в которых побывал Зак, он взглянул на него. Как будто действительно мог его видеть.
Мальчик обернулся, но позади никого не было.
– Выживет ли Китай? – спросил Цинь Шихуан настолько низким голосом, что он прогрохотал как далекий раскат грома.
– Да, – сказал Зак между его глубокими, недоверчивыми вздохами, – выживет.
Окровавленный рот Цинь Шихуана искривился в ухмылке:
– Тогда пусть говорят что захотят.
Его глаза закрылись. Бамбуковый свиток выскользнул из пальцев. Император упал на холодный каменный пол с таким ударом, что это вернуло Зака к реальности.
Он снова смотрел в пустые глазницы черепа Цинь Шихуана, который вытащил из гроба. У Цзэтянь и Тан Тайцзун что-то кричали ему, уничтожая своим оружием существ вокруг. Армия духов изменила курс и окружила их. Стоявший снизу Желтый император выкрикивал команды.
Но Зак смотрел лишь на море расставленных по всей усыпальнице статуй солдат. Теперь он точно знал, как отсюда выбраться и какую именно легенду он должен пробудить.
Зак поднял над головой череп Цинь Шихуана и крикнул:
– Первый император объединяет Китай!
Его голос разнесся по всей похожей на пещеру усыпальнице сверхъестественным эхом. А затем все масляные русалочьи лампы одновременно погасли.
Несколько мгновений спустя они снова вспыхнули жутким сине-белым пламенем. Магический холод, который Зак не ощущал уже давно, словно ледяные веревки сковал его кости с такой силой, что он согнулся пополам. Меридианы стали абсолютно черными, и мальчик знал, что его глаза тоже почернели. Следующий выдох, вырвавшийся изо рта, был холодным, как зимний воздух. Череп Цинь Шихуана разошелся на черный дым ци и обвился вокруг рук и тела Зака, ненадолго вспыхнув за его спиной, словно крылья – крылья их предка, черной птицы. Зак хватал ртом воздух, его плечи вздымались и опускались, руки напряглись, напоминая когти. Исходившее из портала радужное сияние потемнело и ударной волной пронеслось через усыпальницу к армии статуй. Их раскрашенные глаза почернели, словно заразившись тьмой. Холодный воздух мавзолея наполнили звуки призрачного марша и низкого хорового пения. Все, включая духовных существ, в замешательстве оглянулись.
Глиняные солдаты заскрежетали и заскрипели, поднимая оружие.
Лучники упали на одно колено и принялись стрелять в демонов из арбалетов. Пехотинцы размахивали длинными мечами и кинжалами. Колесницы пришли в движение, и на них тоже стояли лучники, которые убивали любое существо, подошедшее слишком близко к Заку и императорам. Огромный зал заполнил шум войны.
Сделав долгий вдох, Зак выпрямился и поднял руки вверх. Кровь в его венах тоже почернела, и они стали похожи на мертвые ветки деревьев, раскинувшиеся между угловатыми линиями его меридианов. Черная ци окружала его, будто аура смерти. Шаг за шагом он спускался с возвышения, глядя прямо в сияющие глаза Желтого императора.
На его лице, которое тоже было озарено сиянием меридианов, отразился ужас.
