Алекс ничем особенно не занимается, а по мере того, как проходит время, он делает всё меньше и меньше; для всяких разных работ и поддержания дома в чистоте у него есть помощник. Много лет назад, когда Алексу отчаянно нужны были наличные и когда его унижали местные продажные копы, он занимался уличной торговлей наркотиками, но эта деятельность давно осталась далеко позади. Если бы не способность Трокки проматывать деньги, он мог бы стать богатым. Я одна из немногих, кто много лет продавал наркоту через Алекса. Трокки говорит, что всё потому, что несмотря на его финансовые затруднения и прочие проблемы с копами, он очень боится, что его репутация как писателя означает, что если просочится хоть слово о его наркодилерстве, то даже продажным копам, с которыми он вынужден работать, будет крайне трудно закрыть глаза на такую деятельность. Меня не особо поражает искренняя тревога Троккипо поводу того, что он может потерпеть крах или быть обчищенным до нитки — это просто рациональное объяснение его нежелания расширять свою скромную наркоимперию. На мой взгляд, его вполне устраивает тот уровень безопасности, который даёт одно и то же положение в наркобизнесе — подальше от улиц, но не настолько близко к верхним звеньям цепочки поставщиков, чтобы чувствовать себя уязвимым. Скажем так, в отличие от стабильного положения в наркоторговле, литературных помощников Алекс менял чуть ли не чаще, чем обычные люди меняют нижнее бельё. Пожалуй, это не так уж удивительно, учитывая, что Алекс практически прекратил писать двадцать лет назад, и основной задачей этих людей было поддержание его самолюбия. Довольно скоро литания по тем, кто не понимал и до сих пор не понимает Алекса — его родители, учителя, приятели в Париже, литературный истэблишмент, контркультурные круги — становится несколько затянутой, и требуется новое лицо, чтобы обеспечивать Алексу сочувствие. Разумеется, если бы нашёлся хоть один человек, который действительно понимал бы произведения Алекса, он почувствовал бы своим долгом закончить ещё один роман.
Прошлым вечером я была у Трокки, и там был новый парень, который откликался на имя Хэмфри Андерсон. За его спиной Алекс звал его Горбом[206]. Андерсон был очень молод и очень серьёзен. Он снимал комнату у приятеля Алекса, наркомана Пита Бруска. Именно Пит впервые привёл Горба к Трокки на Обсерватори Гарденс. Пит в лицо называл Андерсона Горбом и обзывал его. Несмотря на эти провокации, молодой человек оказался достаточно раболепным, чтобы занять неоплачиваемую должность литературного ассистента Трокки. Как я уже говорила, эта должность — исключительно на общественных началах, и единственное, что требуется от занимающего её — непрерывно льстить своему хозяину. Андерсон не первый литературный оруженосец Трокки, желающий написать биографию великого человека, и я уверена, что не последний. Горб разбирал бумаги Алекса и бережно сохранял каждое слово Трокки, явно не понимая, что громкие заявления его кумира далеко не всегда следует принимать за чистую монету. Трокки наслаждался тем, что Андерсон сидел с открытым ртом в то время, как я делала прямо перед ним укол. Вкололись и наш хозяин, и Пит Брусок. Теперь, когда Алекс взбодрился, время для вопросов и хорошее, и плохое. Горб ничего не знал об этом и в своей неподражаемо идиотской манере выдвинул тему для разговора, в котором произвёл бы гораздо лучшее впечатление, если б вообще не открывал рот.
— Так ты скажи, Алекс, — пробухтел Андерсон, — когда ты учился в школе, ты когда-нибудь участвовал в школьных выборах, ну или другой какой-нибудь политической деятельности?
— Ага, Хэмфри, ага, — лениво отозвался Трокки, — я вроде уже рассказывал тебе о том, что занимался НЛО.
— Нет, Алекс, я и знать не знал, что тебя интересовали неопознанные летающие объекты! Я бы об этом с удовольствием послушал, это ведь то, о чём большинство людей даже не подозревает, при всём их интересе к тебе.
— Последние два года в школе мы провели в эвакуации, нас отправили из Глазго на окраину Дамфриса. Там нацистские бомбы нам не грозили, зато хватало других опасностей. Местные газеты наперебой рассказывали о пришельцах со звёзд, прибывающих в Шотландию на борту летающих тарелок.
