Летописное обращение дружинников к Игорю можно понимать, как выражение сомнения в том, что он может быть их вождем. И дело не только в богатстве отроков Свенельда. После возвращения русов из Бердаа дружина Игоря смогла оценить истинные боевые «заслуги» этого князя и начала роптать. Чтобы заручиться ее поддержкой, которая была для него особенно важна из-за кризиса в между княжеских отношениях, Игорь отправился в поход за данью к древлянам, превратив его в грабеж зависимого племени. Конец этого предприятия известен.
Итак, большая часть противоречий, кажется, разрешена. Становятся понятными странности в поведении Игоря, а также то, какую роль в событиях середины 40-х годов X века сыграли древляне, Свенельд и русские князья договора 944 года. По существу, историю убийства Игоря можно рассматривать как историю борьбы группировок вокруг киевского стола, завершившуюся гибелью неугодного всем князя.
Странно только, что после гибели всеми нелюбимого Игоря киевский стол заняла его вдова Ольга, правившая, согласно Повести временных лет, именем малолетнего Святослава. Как это потерпели Свенельд и прочие «оппозиционеры»? Почему с этим согласились остальные русские князья? Любопытно, что вдова Игоря не только удержалась в Киеве, но и добилась признания ее главенствующего положения всеми князьями Руси. Например, во время поездки Ольги в Царьград ее сопровождали послы 22-х князей, оставшихся на Руси. Лишь разрешив это противоречие, мы сможем окончательно разобраться в том, что же произошло на Руси около середины 40-х годов X века. Имеет смысл более внимательно присмотреться к Ольге, тогда, возможно, что-нибудь и прояснится.
Глава 5
Киевская княгиня Ольга и ее истинная роль в истории гибели ее мужа князя Игоря
Об Ольге до ее замужества с Игорем известно мало. Повесть временных лет сообщает под 6411 (903) годом, что к Игорю привели «жену из Пскова, именем Ольга». «Книга Степенная царского родословия» (создана в 60-е годы XVI века) называет родиной Ольги весь (село) Выбутскую под Псковом>{132}. В поздних Раскольничьей и Иоакимовской летописях, бывших у В. Н. Татищева, родиной Ольги оказывается уже Изборск>{133}. И. И. Малышевский выдвинул предположение, что основанием для перенесения родины Ольги из Пскова на близлежащее от него село Выбутино послужило житие Ольги, содержащееся в «Великих Четьях-Минеях» митрополита Макария (составлены в 30–40-х годах XVI века). В житии говорится, что во время женитьбы Игоря на Ольге города Пскова еще не существовало. «Степенная книга» развила эту мысль, рассказав, что Псков был основан Ольгой, когда она уже была христианкой>{134}. Кроме того, в Никоновской летописи (XVI век) сохранилось известие о Будутине, как селе Ольги, в которое она сослала мать Владимира Святого Малушу после того, как та согрешила с сыном княгини Святославом, и которое Ольга «умирая» завещала «св. Богородице», то есть какой-то Богородичной церкви>{135}. Поскольку во время появления Ольги на свет Пскова вроде бы еще не было, но, зато, в середине X века существовало село Ольги Выбутино-Будутино, то она, следовательно, в нем и родилась. Аналогично, возникла и легенда об изборском происхождении Ольги. Например, В. Н. Татищев, сохранивший это предание, повинуясь логике своих летописных источников, считал, что «изборская» версия более правильная, так как «тогда Пскова еще не было». А между тем, «псковская» версия подкрепляется археологическими данными, согласно которым Псков, как собственно город, сложился к VIII веку, то есть раньше Изборска. Впрочем, и версия об Изборске (расположен в 30 км от Пскова), и версия о Выбутской веси, как о местах, где родилась Ольга, помещают родину Ольги в Псковской области.
Следует упомянуть и версию «Краткого Владимирского летописца» (XVI век) о том, что Ольга была болгарской княжной>{136}. Версия эта была поддержана целым рядом исследователей (в XIX веке — архимандритом Леонидом, Д. И. Иловайским; в XX — М. Н. Тихомировым и др.). Однако еще вышеупомянутый И. И. Малышевский решительно опроверг эту версию, и его выводы кажутся нам убедительными. Вероятно, составитель «Краткого Владимирского летописца», обнаружив в ряде летописных сводов наименование Пскова «Плесковом», смешал «Плесков»-Псков с болгарской Плиской, исходя все из того же убеждения, что Псков был основан Ольгой и родиться, следовательно, она в нем не могла.
