Для Наташи, впервые оказавшейся на море только в этом мире, зрелище было воистину поразительным, но даже Альда, которая выросла на островах Моригатской республики, смотрела на открывшийся вид раскрыв рот. Видимо, и для нее такое было в новинку.
— Эта рыба не очень любит приближаться к берегу, — с улыбкой пояснил Ройс. — Для рыбаков зрелище привычно, но остальные люди могут видеть такую картину только с палуб кораблей, а на них до моря высоко и подробностей не разглядеть. Никто не знает, что привлекает рыб в эту бухту, но только здесь их можно наблюдать почти рядом. А в солнечную погоду лучи солнца, отражаясь от чешуи, устраивают настоящее световое представление.
— Я читала об этом в книге одного путешественника, — прошептала Альда, не отрывая взгляд от моря. — Он описывал свои наблюдения и впечатления, но я даже представить не могла, что реальность окажется настолько прекраснее описания!
Мелисса уважительно посмотрела на Альду.
— Ты читала Арута?
— Да. На мой взгляд, он лучше всех описывает места, в которых побывал. А ты его тоже читала?
— Я с ним встречалась, — усмехнулась Мелисса. — Он приезжал на Торей пять лет назад, и я упросила отца пригласить его к нам. Я уже тогда зачитывалась его книгами о путешествиях. У меня на полке его книга с автографом стоит.
— Ух ты?! А мне встретиться с ним не удалось.
Возникший разговор Мелиссы и Альды развеял очарование момента. Наташа нехотя оторвалась от наблюдения за полетом рыб.
— Да уж! — восхищенно пробормотала она. — Сюда стоило приехать только для того, чтобы увидеть такое.
— Так и едут только ради этого, — усмехнулся Торен. — Даже из империи приезжают. Правда, в основном ученые из их университета.
— Эх, жаль у меня нет фотоаппарата, — Наташа обернулась и посмотрела на море. — Хотя… — Девушка бросилась к карете, покопалась в своей сумке и достала тетрадь и карандаши. — Это не заменит красок, но хотя бы общие наброски сделаю. Потом по памяти раскрашу.
Усевшись прямо у обрыва, Наташа, ни на кого не обращая внимания, погрузилась в рисование. Причем рисовала она странно — частями. Часть на одной странице блокнота, продолжение на другой, какие-то детали на третьей и так далее.
Удивленные ребята окружили ее и наблюдали, как под быстрыми, но точными движениями карандаша на бумаге появляются контуры летящей рыбы, вот еще штрих — и летучка, как живая, готовая сорваться с листа и устремиться в полет. Лист перевернут, и на этот раз набросками запечатлен окружающий пейзаж без рыб. На другой странице выводится каменистый обрыв. Иногда Наташа прямо на рисунке делала какие-то пояснения.
— Это для будущей картины в красках, — пояснила она удивленному Ройсу. — Я тут пишу, какие цвета и оттенки надо делать. Эх, была бы у меня неделька, я бы постояла здесь с холстом, а так… Надеюсь, у меня получится передать цвета как надо.
— Я даже не догадывался, что у тебя такой талант, — восхитился Ройс, наблюдая за ее работой.
— Да ерунда, — отмахнулась Наташа. — Семь лет художественной школы — и вот результат. Только я не заблуждаюсь на свой счет, я крепкий середнячок. Ты просто не видел, как рисуют у нас другие.
— Не скромничай, Наташа.
— Я не скромничаю, а трезво смотрю на вещи. Я рисовать начала потому, что мне нравилось и было скучно, хотелось было хоть чем-то себя занять, пока папа на работе. Вот он и привел меня однажды в художественную школу. Но художником я никогда стать не хотела. Это скорее занятия для души — хобби.
— А ты не думала заняться всерьез?
— Еще один Дарк Вром, — буркнула Наташа, не отрываясь от рисования. — Чтобы достичь чего-то в этом, нужно отдавать всего себя рисованию, а я слишком непоседлива, как говорил папа, чтобы долго сидеть на одном месте. Не мое это. Не смогу я годами рисовать картину, доводя ее до совершенства. Сделать набросок — пожалуйста, нарисовать акварель — без проблем, а вот на масло, которое требует осторожности и точности, меня уже не хватает. Быстро надоедает.
Следующие два часа Наташе старались не мешать, просто иногда подходили, смотрели, остальное время либо наблюдали за морем, либо обсуждали что-то между собой. Выспрашивали Альду о том, как познакомилась она с Наташей. Альда, правда, старалась особо не распространяться.