Загадка старого клоуна - страница 4

Лишь кухня была обставлена. Новенький стол, табуретки, шкафы и холодильник сияли, как в магазине.

— Вот! Молодец, сынок! — похлопал дед Гриша папу по плечу, зайдя на кухню. — Сразу видно хозяйственного человека. Знаешь, с чего начинать нужно. Чтобы было где сесть и борща съесть.

Я сразу же выскочил на балкон. Во всей квартире больше всего мне понравились ванна и балкон. Балкон был большой, длинный, с двумя дверями — одна из комнаты, другая из кухни — хоть в футбол на нем играй.

Наш дом стоял на бульваре Дружбы народов возле Печерского моста, квартира на двенадцатом этаже, и с балкона видно был о далеко-далеко, аж за Днепр, за белые новые массивы, за покрытые синим маревом заводы, за синие лесные дали…

Казалось, если еще чуть-чуть подняться на цыпочках, вытянуть шею, подпрыгнуть — и увидишь за горизонтом родное село. И мальчишек-одноклассников увидишь, и дружков своих Васю и Андрейку, и учительницу Марию Степановну, и завуча Владимира Свиридовича, и рыжую Гафийку[1] Остапчук из седьмого класса…

Я и не думал, что меня так будут провожать. Пришел весь наш класс, и Мария Степановна, и папин друг завуч Владимир Свиридович. Принесли цветы. И говорили разные хорошие слова. А Мария Степановна обняла меня, прижала:

— Ты уж пиши, Степочка, не забывай нас. Хоть и много ты мне крови попил, но я все же тебя, шалопая, люблю.

И я, глупый, не выдержал и заплакал. Вася с Андрейкой отвернулись и тоже зашмыгали носами.

А когда мы садились в машину, чтобы ехать на станцию, я все оглядывался. Мне очень хотелось хоть на миг увидеть эту рыжую Гафийку Остапчук из седьмого класса, что жила через четыре дома от нас. И только когда мы уже отъезжали, я всё таки увидел её. Она вышла из-за погреба, и приложив ладонь к глазам, смотрела нам вслед. Рыжие её волосы аж горели на солнце и освещали все их подворье, всю улицу, весь мир.

Я подскочил и замахал ей рукой, едва не перевалившись через борт машины. Она подняла руку и помахала мне тоже. Сердце мое аж зашлось от радости. До самого поезда я был счастлив.

И теперь, глядя с балкона, я будто видел там, за горизонтом, рыжую Гафийку, которая стояла у погреба и махала мне рукою. И сердце мое сжималось.

В новую школу ходил записывать меня папа. Я, естественно, ходил вместе с ним.

Чем то это школа напоминала мне квартиру. Тоже пустая, тоже гулкая и так же пахнет известью, мелом, олифою. И шпингалеты на окнах так же не закрывались, и оконные стекла заляпаны краской. В коридоре стояли козлы. Наверно, только что закончился ремонт.

Вот это безлюдная гулкая пустота, эта пахнущая после ремонта сырость были неприветливы и сразу нагнали на меня тоску.

И тоска эта была предвестником невеселых моих дней в новой школе.

Кто когда-нибудь хоть раз был новичком в классе, тот прекрасно знает какое же это противное, тягостное чувство, когда пронизывающее трепетное беспокойство охватывает тебя с первой же минуты под любопытными, насмешливо-выжидательными взглядами, что встречают тебя всюду, куда не посмотришь, куда не сунешься.

Где ты, характер мой веселый?

Зачем покинул меня, сбежав холодными мурашками куда-то в пятки? Что же я буду делать без тебя? Один среди всех их? Подожди! Не убегай! Не оставляй меня!

Да разве удержишь?

Смех и юмор, веселое настроение — это очень тонкая, деликатная штука. Мгновение — и нет уже. И как не старайся ты — не вымучишь из себя смеха, когда у тебя его нет.

Недаром говорил мод дед: «Хоть плачь и не утирайся, а тоске не сдавайся. Тоска — лихая подруга. Кидай беду на землю и не печалься. С печалью поля не перейдешь, горя не одолеешь. Не давай печали ездить на себе».

— Эх-хе-хе!.. Легко сказать — не давай, а когда…

Когда я только впервые переступил порог этого злополучного шестого «б» класса, какое недоброе предчувствие охватило меня.

— О! Новичок! — звонко выкрикнул с задней парты черноволосый мальчишка в джинсовой курточке.

— Новичок! Новичок! — почти одновременно подхватили два невысоких круглолицых мальчика, сидящие за первой партой.

— Ба-бах! — будто что-то взорвалось. Все повскакивали со своих мест и в миг окружили меня со всех сторон.