Они молча разглядывали друг друга. Первым нарушил молчание Асмодей.
— Помню вас, — начал он довольно дружелюбно, — возле костров с бутылью бегали. Не к лицу ученому человеку так суетиться.
— Да уж, — в тон ему поддакнул Струмс, — напугали вы нас тогда. Это вы умеете. Но, мне кажется, дальше детских страхов вы не идете.
— Ой ли! — воскликнул колдун.
— Я только говорю то, что видел. С нами в прошлый раз справиться вы не сумели.
Старик усмехнулся.
— Что ж, ваша правда. Ну а теперь зачем пришли?
— За тем же, что и в первый раз.
— А именно?
— Нам нужен один из ваших живых мертвецов.
— Для науки, конечно, ничего не жалко, однако что я получу взамен?
— Взамен, мон шер, вы получите отпущение грехов.
— Приятно встретить в нашей глуши столь образованного человека, весело промолвил старик. — Изволите объясняться по-французски?
И он перешел на французский язык. Профессор ответил. Разговор оживился, Валентина Сергеевна нахмурилась.
«За дуру держат», — подумала она и отошла в сторону.
— Простите, — подскочил к ней Струмс, — конечно, бестактно, но давно не упражнялся в галльском наречии. Уважаемый мэтр Асмодей, мы невольно обидели даму.
— Ничего, переживет, — грубо откликнулся старик.
— Итак, — сказал профессор по-русски, — вы мне уступаете одного из ваших биороботов, а также демонстрируете великое воскрешение, а взамен я оставляю вас в покое. Иначе мы разворошим все ваше осиное гнездо, а кладбище перекопаем и зальем бетоном.
— Хорошо, — кротко сказал старик, — я согласен на ваши требования. Сегодня же устроим великое воскрешение, а завтра получите кадавра, или, как вы выражаетесь, биоробота. Против власти не попрешь… — грустно добавил он.
— Плюс к этому вы снимаете заклятие с Валентины Сергеевны, — добавил Струмс.
— С ласточки нашей? Тебе что, ведьмой быть надоело? — обратился старик к Петуховой. — Али не понравилось? Зря, любая городская мадамка позавидует. Или среди пыльных книжек сидеть лучше? Ну, как знаешь… Коли начальники указывают… — издевательски произнес он, глядя на Струмса. — Не пожалеть бы тебе, ласточка.
— Не угрожайте, мэтр! — Струмс взял Валентину Сергеевну за руку. — А вы ничего не бойтесь.
— Итак, в полночь на кладбище! — воскликнул старик и внезапно исчез.
— Ну вот, мы обо всем и договорились, — удовлетворенно сказал Струмс.
— Думаете, вам удалось его запугать? — осторожно спросил Коля.
— Вряд ли. Запугать его невозможно, но он очень осторожен. К тому же власть уважает.
— А я ему не верю. — Коля досадливо сморщился. — Обязательно какую-нибудь пакость выкинет.
— Не исключено, Коля, ты прав. Что ж, будем наготове.
Угнетенное состояние преследовало Валентину Сергеевну до самого вечера. И только с приближением ночи почувствовала она внезапный прилив сил. Как будто туман, наползший с болот, придал бодрости. Вскоре совсем стемнело. От нетерпения Валентина Сергеевна не находила себе места. Струмс с удивлением посмотрел на нее. Наконец стрелки часов подошли к одиннадцати. Стали собираться. Скоро вышли, светя фонариками под ноги.
Было тепло и тихо. Изредка звезда прочерчивала небосвод. Под ногами шуршала трава, пахло сеном, болотом, грибами. Изредка вскрикивал филин. Ночь казалась зримой, живой. Показалось кладбище. У старой часовни стояла группа темных фигур.
Струмс со спутниками подошел поближе. Одна из фигур выступила вперед. Петухова узнала в ней старика Асмодея. Он молча глядел на вновь прибывших, потом повернулся к своим.
— Итак, они пришли, — громко произнес колдун, — и требуют, чтобы мы показали им великое воскрешение.
— Кто они такие, чтобы требовать? — спросил глухой голос из толпы.
— У них есть право, — сказал колдун.
— Ни один из непосвященных не присутствовал на великом воскрешении.
— Это правда, — подтвердил Асмодей.
— Так почему же эти…
— Повторяю, у них есть право.
Голос умолк.
— Итак, братья и сестры, приступим.
Небо, еще несколько минут назад бывшее чистым, наглухо затянулось тучами. И хотя было полнолуние, ни один лучик лунного света не проникал на землю. Все молчали, тишина стояла полная.
И тут над головами появился синий огонек, за ним другой, третий… Разноцветные огоньки заметались над кладбищенскими руинами. Потом на земле загорелся костер, несколько других вспыхнуло поодаль.
