Я открыл крышку ящика. Мы с Николь помогли папе повалить глыбу и аккуратно положить ее в сундук. Она вошла тютелька в тютельку.
Мы потащили ящик к выходу из пещеры. Папа обвязал его веревкой и вылез из ямы.
— Я привяжу веревку к саням, — крикнул папа сверху. — Ларс поможет нам вытянуть его наверх.
— Николь — прошептал я, — давай спрячем в сундук несколько снежков — так, для хохмы. Когда приедем домой, можно будет бросить их в Кайла и Кару. Снег из жилища ужасного снежного человека — они о таком даже не мечтали!
— Нет, прошу тебя. Не открывай сундук, — взмолилась Николь. — Снежный человек туда едва поместился.
— Сверху еще есть место, можно засунуть туда еще несколько снежков, — все же настоял я. Я быстро слепил крепкие снежки. Затем я с лязгом открыл крышку и положил их на глыбу льда.
Я еще раз проверил монстра — не ожил ли. Лед был прочный. Нам ничто не угрожало.
— Там они не растают, — сказал я, плотно закрывая сундук. Мы заперли его на замок и обвязали веревкой. У меня была полная уверенность, что, если снежный человек сломает лед, он не сможет выбраться оттуда.
— Готовы? — крикнул сверху папа. — Раз-два — взяли!
Папа с Ларсом потянули за веревку, и ящик приподнялся от земли. Присев на корточки, мы с Николь подталкивали его сзади.
— Еще… взяли! — скомандовал папа. — Взяли! Мы толкали вверх изо всех сил.
— Какой тяжелый! — пожаловалась Николь.
— Давайте, ребята, — крикнул папа. — Толкайте!
Мы толкнули. Папа с Ларсом перетащили сундук через край ямы.
Папа устало рухнул на снег.
— У-ух, — выдохнул он, вытирая пот со лба. — Ну, самое трудное позади.
Он помог нам с Николь выбраться наружу.
Мы все немного отдохнули. Затем мы втащили сундук на сани. Папа привязал его веревками. Ларс потащил сани к хижине.
Как только мы оказались в домике, папа принялся нас обнимать.
— Какой день! Какой великий день! Он повернулся ко мне.
— Видишь, Джордан? Ничего ужасного не случилось.
— Нам повезло, — улыбнулся я.
— Я хочу спать, — жалобно пролепетала Николь, забираясь в спальный мешок.
Я выглянул в окно. Как обычно, солнце стояло высоко над горизонтом. Но я знал наверняка, что сейчас уже очень поздно.
Папа посмотрел на свои часы.
— Скоро полночь. Вам нужно немного поспать. — Он нахмурился. — Хотя мне не хотелось бы проснуться здесь утром без еды. Я собираюсь послать радиограмму и попросить о помощи. Вы, ребята, отоспитесь, когда мы вернемся в поселок.
— А мы можем остановиться в отеле? — просил я папу. — Поспать в постели?
— Если найдем, — пообещал он. Он открыл свой рюкзак и стал искать рацию.
Он перерыл все вещи в мешке. Потом одну за другой вытащил их оттуда. Компас. Запасной фотоаппарат. Кассеты с пленкой. Пара носков, свернутых в комок.
Папа был явно озадачен. Он вывернул рюкзак наизнанку и вывалил содержимое на пол. После того как он снова тщательно обследовал все вещи, на его лице появилось выражение отчаяния.
— Папа, в чем дело?
Когда он повернулся к нам, в глазах его застыла тревога.
— Рация… — пробормотал он. — Рация пропала.
— Нет! — завопили мы с Николь.
— Не может быть! — воскликнул папа, стукнув кулаком по пустому рюкзаку. — Наверно, Артур взял рацию, чтобы мы не нажаловались на него.
Испуганный и взбешенный, я принялся ходить по комнате. Наши собаки, наши сани, наша еда — все забрал Артур.
И теперь еще рация.
Неужели Артур оставил нас здесь замерзать? Умирать с голоду?
— Успокойся, Джордан, — сказал папа.
— Папа, как же так… — вмешалась Николь.
Папа сделал ей знак замолчать.
— Погоди, Николь. Мне надо обдумать, как нам быть. — Папа еще раз окинул взглядом нашу избушку. — Без паники. Без паники, — успокаивал он себя.
— Папа… — Николь дернула его за рукав.
— Николь! — разозлился я. — Мы в большой беде. Мы можем здесь умереть!
— Папа! — настаивала она. — Послушай меня! Вчера вечером ты спрятал рацию, чтобы она не замерзла. Она в твоем спальном мешке!
Папа аж рот от удивления раскрыл.
— Ты права! — воскликнул он.
Он поспешил к своему спальному мешку и засунул в него руку. Немного покопавшись, он вытащил оттуда рацию, завернутую в шерстяной шарф.
Включив ее, он начал вращать диск настройки.
