— Ты не один? У тебя женщина?
В голосе Астры не было ревнивых ноток. Одно любопытство и легкое разочарование. Интересно, чего она ожидала?
— Я не аскет, — сам того не желая, оправдался он. — И не гомик. Иногда мне хочется секса с красивой и страстной партнершей.
Вот и пошла игра, спровоцированная вопросами Астры. Зачем он ее дразнит? Ведь никакой женщины рядом нет! У них с Ларисой давний нерушимый договор: дома не встречаться. Ни он к ней, ни она к нему ни ногой. Поэтому любовью они занимаются исключительно на нейтральной территории, чаще всего в снятой именно для этой цели квартире.
– Мне нравится, что вы больны не мной… — пропела Астра в трубку строчку из популярной песни. Хихикнула. — Как ты ей объяснишь, кто я?
— У меня свои секреты.
— А у меня свои! — подхватила она. — Но с тобой поделюсь. Кажется, я решила, какая работа пришлась бы мне по вкусу. Расследование убийств! Помнишь, как ловко мы разоблачили Осокина?
— По-моему, он сам во всем признался, — вздохнул Матвей. — Причем не без удовольствия. Странный тип. Псих!
Ее воодушевление угасло.
— Может, открыть детективное агентство? — по инерции предложила она. — Попрошу у отца денег на раскрутку. Пойдешь ко мне помощником?
— Нет. Уволь! Уж лучше я буду скромно руководить конструкторским бюро. Да и ты в сыщики не годишься.
— Умеешь зарубить на корню хорошую идею. Впрочем, не злорадствуй, я пошутила! Еду в Москву, потому что надоело сидеть без толку в четырех стенах и слушать завывание вьюги. Знаешь, какие здесь снега?
— Догадываюсь.
— Скучный ты, Карелин, зануда и сухарь!
— Спасибо, — улыбнулся он. — Ты не скупишься на комплименты. Пожалуй, возьму тебя секретаршей в бюро. Печатать умеешь?
Астра сделала паузу, чем снова его насторожила.
— Ты прав, обойдемся без агентства, — заявила она. — Сыщик-любитель тоже неплохо. Мисс Марпл, например. Живет себе старушенция, и где ни появится, там непременно кого-нибудь прикончат. Полиция ищет убийцу, а она развлекается, разгадывает головоломку по каким-то совершенно незначительным, косвенным деталям.
— Сомнительное развлечение.
— К тому же у меня есть зеркало, ты не забыл?
— М-м-м… помню… — сдерживая смех, промычал Матвей. — Оно заменит нам целый штат: оперативников, аналитиков, экспертов, информаторов…
Астра или не уловила сарказма, или проигнорировала.
— Смотреть в зеркало жутко увлекательно! — воскликнула она. — Я как сяду напротив, так и уплываю туда, в его глубину. Задаю вопросы и жду ответа.
— И что ты там видишь? — осторожно поинтересовался он.
— Разное. Три дня назад пески видела… пустыню… и статую сфинкса, размытую, как через матовое стекло.
— Может, у тебя в глазах рябит?
— Не исключено. Или мне предстоит поездка в Египет. Там зимой хорошо, не жарко, только и гулять по Долине Царей… любоваться пирамидами. Ты видел пирамиды?
— По телевизору. Что в них интересного? Камни и камни…
— У вас там в Москве ничего не случилось? — вдруг спросила Астра. — А то у меня телика нет, отстала я от жизни.
— Как же?! У нас знаменитого скрипача убили! — съязвил Карелин. — Можешь приступать к расследованию. Пора устроить зеркалу испытание.
Лучше бы он промолчал…
* * *
Художник вынес портрет в холл и установил на специальной подставке — он всегда так делал, прежде чем вручить работу заказчику. Сам встал чуть в стороне, со сложенными на груди руками и выражением полнейшего довольства на лице.
— Ну, как? Чудесно, не правда ли? В этом портрете я превзошел сам себя! — без тени смущения заявил автор шедевра.
Господин Теплинский, зная его репутацию и эпатажный стиль, все-таки оказался не готовым к тому, что увидел, — закашлялся, залился краской. Слова застряли у него в горле.
— По… позвольте… это м-моя… жена?
— Не моя же? — резонно заметил Домнин.
Михаил Андреевич вспотел и отвел глаза. Хорошо, что он отправился за портретом лично, а не послал водителя. Что скажет Инга? Она с самого начала не приветствовала эту идею, но Теплинскому хотелось запечатлеть ее образ на холсте гениального живописца. Чтобы потом, когда их обоих уже не будет, потомки восхищенно млели, глядя на картину, и пели дифирамбы ее красоте. Вот Рембрандт писал свою Саскию и прославил ее в веках! «Разве я не могу достигнуть того же за деньги? — рассудил Михаил Андреевич. — Пусть у меня нет таланта, зато я умею зарабатывать!»
