В тот день, после этого объявления, всех учеников вдруг захлестнула необычайная энергия, все тут же развернули бурную деятельность, все куда-то спешили, всем вдруг потребовалось доделать какие-то задания.
Для меня это извещение об уходе стало потрясением. Я не мог вообразить себе свою жизнь без целителей. Я решил отыскать донью Сильвию, в надежде, что она признается, что это было шуткой, а это объявление было всего лишь частью стратегии, чтобы заставить нас вести себя безупречно.
Но когда я увидел ее, я понял, что это действительно ее последний день на Земле. Она сияла и выглядела совершенно помолодевшей. Я никогда еще не видел, чтобы она вела себя таким образом. Она была похожа на ребенка в ночь перед рождеством, который радостно предвкушает свои подарки.
Она увидела и обняла меня, но слезы безудержно катились по моим щекам. Она сказала мне:
— Это не тот случай, когда нужно горевать. Наоборот, мы должны праздновать. Мы готовились к этому моменту всю свою жизнь, и вот этот день, наконец, пришел, а это значит, что мы должны быть счастливы. Скоро мы встретимся со своей судьбой!
До этого момента я еще не понимал того, как сильно люблю ее. Я сказал ей, что одна только мысль о том, чтобы расстаться с ней, выворачивает меня изнутри. Я не мог поверить, что больше никогда не увижу ее.
— Я не стала бы утверждать, что больше никогда, — сказала она и ущипнула меня. — Наши пути еще могут когда-нибудь пересечься.
* * *
После этого мы приготовились к проведению нашей последней совместной церемонии. Назначенным местом был тот самый холм, куда дон Мельчор однажды приводил меня, чтобы рассказать о пернатом змее. Это место было более чем подходящим для данного события. Когда я посещал его, мне на ум всегда приходили ассоциации с местами вроде Мачу-Пикчу или Стоунхенджа. Мы взошли на вершину как раз вовремя, чтобы проводить закатное солнце этого дня. Как всегда, мы оказали ему свое почтение и поблагодарили его за свет и тепло.
Тем вечером и ночью мы вместе пели песни, рассказывали истории, шутки и анекдоты, которые заставляли нас стонать от смеха. Мы также не могли сдержать слез, особенно когда каждый из нас старался выразить свои чувства. На этой последней церемонии мои чувства стали совершенно открытыми. Мы все желали путешественникам всего самого наилучшего, из самой глубины нашего сердца.
В прошлом, всегда, когда мы собирались здесь, каждый из нас сидел на своем специальном месте. Но в этот раз нам было велено занять самые удаленные места от края холма.
Наступил момент, когда появились первые лучи рассветного солнца, как раз тогда, когда начала пропадать планета Венера, на их родном языке называвшаяся Тлауискальпантекутли — это было древним именем этой утренней звезды, однако у нее имелось и другое имя — Кецалькоатль, что не являлось совпадением. Старики образовали змеиную формацию, где донья Сильвия и дон Мельчор шли впереди всего отряда, и направились к краю пропасти, находившейся с юго-восточной стороны холма — это был вертикальный обрыв почти двести метров высотой.
Со своего места я увидел, как весь отряд магов приблизился к пропасти, но вместо того, чтобы упасть в нее, они начали набирать высоту. Будучи свидетелем этого события, я подумал, что этот момент был очень точно назван «полетом змея». Я увидел их летящими и смог понять одержимость коренных жителей Мексики этим образом. Светящийся отряд какое-то время завис над нами, напомнив мне то видение Кецалькоатля, которое посетило меня в церемониальном центре. Затем они перестроились и сформировали круг энергии, который начал вибрировать, словно кабель под высоким напряжением.
Образы магов сделались размытыми и засияли. Я мог видеть их как парящий в воздухе круг света, напоминавший летающую тарелку, по тем их описаниям, которые я слышал. Внезапно свет стал настолько интенсивным, что стал походить на солнечный, ослепляя при непосредственном взгляде, а затем они сформировали световой пузырь. Эта светящаяся сфера сделала последний круг над вершиной горы и исчезла в направлении восточной звезды.
Это был последний раз, когда я видел наших стариков. Мы остались одни, и сейчас мы как можно усерднее стараемся следовать пути наших учителей, идя вперед с новой парой наших проводников. С Атокайо мы уже преуспели в формировании нашей собственной матрицы, чтобы в итоге, как и целители, в один прекрасный день улететь свободными в эту бесконечность, которая окружает нас.
