В этот раз, прервав мои разглагольствования жестом руки, она сказала мне:
— Засыпать, значит впадать в бессознательное, поэтому воин никогда не спит. Пока он остается бодрствующим, он осознает сам себя, а когда он засыпает, он входит в сновидение, и следовательно, он никогда не теряет над собой контроль.
Она использовала любую возможность, чтобы обратить мое внимание на практику сновидения. Зная о моих трудностях в определенных вопросах целительства, однажды она сказала:
— Воин знает, что его цели и возможности играют против него, однако он не впадает в уныние, скорее наоборот, он собирает всю свою силу и бросается в бой, в состоянии эйфории, потому что знает, что борется за свою свободу.
Если ты хочешь получить ответ на что-то, что тебя волнует, ты должен сформулировать свою проблему перед тем, как ложишься спать, а затем ждать, когда решение придет само собой. Наше тело сновидения знает такие вещи, которые ты даже представить не можешь.
Однажды она рассказала мне об одном из основных требований для сновидения. Она утверждала:
— Пищевые привычки оказывают огромное влияние на возможность входить в сновидение, особенно для новичков. То, что ты ешь после шести вечера, серьезно влияет на это, поэтому лучшее, что здесь можно посоветовать — это ничего не есть перед отходом ко сну.
* * *
Чтобы помочь мне с моими кошмарами, однажды донья Сильвия показала на мою лежанку и сказала:
— Ложись спать прямо сейчас.
Укладываясь, я заметил, что она возвращается в свою комнату, чтобы сделать то же самое.
Пока я жил с ними, я заметил, что маги, даже если жили парами, никогда не спали вместе в одной и той же постели. По их словам, это запутывает светящиеся волокна и поэтому влияет на сновидение. Они утверждали, что для того, чтобы пара магов могла спать и сновидеть вместе, им необходимо было достигнуть очень трудного состояния энергетического равновесия.
Выполняя ее указание, я начал укладываться спать. Хотя было еще довольно рано, тем не менее, я очень быстро заснул, как будто только что таскал тяжелые камни.
В моем сновидении я увидел, что донья Сильвия стоит рядом, сбоку от меня. Мы находились на центральной площади города Мехико. Это был первый раз со мной, когда я по своей воле вошел в сновидение, хотя тут, вероятно, сыграла роль ее помощь. В этом сне мы вошли в центральный собор, который был странно пустым. Как будто при «дежа вю», меня не отпускало специфическое чувство, что все это со мной уже происходило.
Донья Сильвия все время вела меня, и если бы не давление, которое создавалось ее ладонью, держащей мою руку, меня наверняка затянуло бы в один из множества вихрей, возникавших повсюду вокруг нас.
Она продемонстрировала мне, что этот мир может быть очень изменчивым. Стоило мне только подумать о каком-нибудь предмете или месте, которые она подсказывала, как нас куда-то переносило, иногда мгновенно, и эта вещь или место тут же появлялись.
Просыпаясь после каждой сессии с доньей Сильвией, я знал, что сновидел вместе с ней, но, сколько ни старался, я не мог вспомнить свои сны. Должны были пройти годы, прежде чем мне удалось восстановить их в своей памяти. В этом смысле, как сновидение, так и сталкинг, весьма напоминают друг друга, поскольку обе практики приводят нас во второе внимание, но в обоих случаях мы забываем весь пережитый опыт.
Например, просыпаясь, ученик почти немедленно забывает все то, что ему снилось. Как будто слои тумана заволакивают его разум, осознававший сновиденное еще только мгновение назад. В случае сталкинга ситуация даже еще хуже, поскольку он мгновенно забывает о том, чем занимался. Он внезапно оказывается стоящим в каком-то месте, не понимая, как пришел туда, и это, безусловно, приводит в замешательство.
* * *
Я помню, что проходили годы в летаргическом состоянии, когда я совершенно не мог понять, что со мной происходит. В определенный момент я начал уже думать, что страдаю от амнезии или еще от какой-то проблемы с памятью, однако на другом уровне осознания я прекрасно все понимал. Что мне помогало не выходить из себя, так это доверие, которое я испытывал к донье Сильвии, в придачу к захватывающему ощущению вовлеченности в нечто экстраординарное.
