Ровно в десять Рейхер и Петренко, явившись к Штайну, огласили список. Тот лишь бегло просмотрел его, выслушал доводы подчиненных по включению отобранных кандидатов в группу и, оставив все без изменений, наложил свое вето: «Утвердить». Затем он вызвал дежурного и отдал последние распоряжения по подготовке к выезду. Сборы были недолгими. Не дожидаясь обеда, наскоро перекусив, одиннадцать курсантов во главе с Рейхером и Петренко с полной выкладкой погрузились в грузовик и выехали в станицу Абинская.
Основанная черноморскими казаками еще в середине девятнадцатого века, она долгое время играла важную роль форпоста, охраняя русские поселения на северо-западном Кавказе от набегов горных племен шапсугов и адыгов. Стоящая у самых предгорий, в долине реки Абин, она запирала проходы к перевалам на Новороссийск и Геленджик. Расстояние до нее от Крымской составляло чуть больше десяти километров, но из-за налетов русской авиации поездка растянулась на целый час.
В Абинской группу встретил ефрейтор Шойрих, вторую неделю исполнявший обязанности нештатного коменданта пункта переброски разведывательно-диверсионных групп в тыл русских. Он из шкуры вон лез, чтобы угодить Рейхеру, но тот наотрез отказался квартироваться у него в штабе. Здание бывшего правления табачной артели «Рассвет», несмотря на многочисленные бомбежки, почти не пострадало. В кабинетах штаба, где было выделено несколько комнат под общежитие, царил относительный порядок. Тут же под боком, в огромном деревянном сарае, из которого за два года войны еще не успел выветриться запах табака, были сооружены тренажеры и стрельбище. Тем не менее, Рейхер не поддался на уговоры ефрейтора, обескураженного отказом. Его насторожило то, что штаб находился в относительной близости от местного «блошиного» рынка, где постоянно терлись подозрительные личности, среди которых вполне могли затесаться и лазутчики красных. Окончательно добило Шойриха появление во дворе подвыпивших румын и русских полицейских с вместительными баулами и кошелками. Завидев новое начальство, они поспешили ретироваться за ворота. Бывший кладовщик Шойрих, похоже, времени даром не терял — успел наладить свой собственный бизнес, и пункт переброски агентуры превратился в проходной двор с коммерческим душком.
Рейхер не стал распекать коменданта — для этого у него не имелось ни времени, ни желания — и, взяв у него бричку, вместе с Петренко поехал выбирать новое место. За три часа они объехали почти всю станицу и остановили свой выбор на небольшом хуторе Пантелея Лузана, который смыкался с западной окраиной. Десяток саманных, крытых камышовыми крышами хат и сараюшек — это все, что осталось от некогда многочисленного рода казацкого старшины. Две заброшенные, с провалами в крышах конюшни, огромные, потрескавшиеся от времени и близких артиллерийских разрывов бетонные чаны для выделки шкур и раскинувшийся на добрых два гектара запущенный сад напоминали о том, что здесь когда-то кипела жизнь. Гражданская война, раскулачивание и новая война окончательно опустошили хутор. В хатах, чудом уцелевших от бомбежек и грабежей, проживали две одинокие женщины, одну из них звали Дуня Пацан, а другую — Мария Лузан. До ближайшего леса, начинавшегося у хутора Меречанский, где могли скрываться партизаны, было не меньше пяти километров — и это больше всего привлекало Рейхера, — а развалины кирпичного завода и заброшенного карьера почти идеально подходили для тренировок группы.
Диверсанты, более не задерживаясь у Шойриха, погрузили оружие, ящики с боеприпасами и личное имущество и поехали на хутор.
Их появление смертельно напугало старух. Они суматошно заметались по двору. Рейхер не стал церемониться с ними — приказал перебраться в летние кухни и запретил без разрешения выходить на улицу. Женщины впопыхах навязали узлы с нехитрыми пожитками и поспешили убраться подальше от непрошеных гостей. Диверсанты, разгрузив подводы, разбрелись по хатам обустраиваться, но Рейхер не дал им расслабиться. После короткого построения во дворе диверсантов разбили на две группы. Одну из них возглавил сам Рейхер, а другую — Петренко, и занятия, а вернее, подготовка к ним началась немедленно. Карьер, где раньше добывали глину, оказался идеальным местом для натаскивания взрывников, а пустые склады вполне подходили для учебного тира и отработки тактики и приемов боевой самозащиты. На организацию тренировочных мест ушло чуть больше трех часов, и вот уже была готова вполне сносная база для отработки намеченной боевой программы.
