– Товарищ капитан, я сейчас, живо! – крикнула Юля, выскакивая из машины с другой стороны.
– А эта куда?! – воздел к небу руки Володин. – Тоже природа кличет?! Мы вообще сегодня когда-нибудь выедем?!
Не прошло и двух минут, как лейтенантша прибежала обратно, неся в руках болтающийся при каждом шаге из стороны в сторону кулек.
– Вот! – с гордостью протянула она пакет Ане.
– Что это? – удивилась та, принимая его в руки.
– Там кроссовки и шерстяная кофта. Марина из паспортного отдела всегда оставляет их в шкафу – у нее фитнес сразу после работы, и домой заскочить она не успевает, вот и валяются кроссы там, а кофта Ирины Ивановны – на стуле висела… Я думаю, они не обидятся. – Довольная девушка снова заскочила в уазик, стараясь не замечать рассерженного Виктора, которому совершенно не нравилась перспектива таскать за собой беззащитную девчонку. Мало ему одной штабной бабы в отряде, а тут еще вторая. Но Юлька-то хоть свой человек – все же как-никак цельный лейтенант и приказы выполнять выдрессирована, а эта… Ох и намучаются еще с ней!
Медсестра живо натянула кроссовки. К счастью, размер ноги у неизвестной спортсменки Марины был ненамного больше, чем у самой Ани, да и кофта пришлась впору, хоть и оказалась немного колючей.
– Ну так что, можно мне с вами?
– Садись уже! – махнул рукой Виктор, захлопывая дверцу. – Господи, ну за что мне все это?
11.30. Роддом № 1, Стрелецкая бухта
Алена Никитина, молодая мать
Алена Никитина в свои двадцать шесть лет считала себя женщиной неглупой, но сейчас она недоуменно и испуганно уставилась на пикающий короткими гудками телефон. Толком ничего из сказанного мужем она не поняла. Лишь слова «запрись и забаррикадируйся» крутились у нее в голове адской каруселью. По голосу мужа она тотчас сообразила, что это не дурацкая шутка, таким голосом явно не шутят.
– Муж? – поинтересовалась ее соседка Наташа, которая как раз заканчивала кормить второго из близняшек – то ли Сашку, то ли Степку. Сама Наталья их различала только по цвету пластмассы на пустышках, а уж для Алены два карапуза с черными как угольки глазами и вовсе были на одно лицо. Атака клонов, блин!
– Да, – кивнула Алена, махнув отросшей челкой, которая тут же полезла в глаза. – Сказал закрыть двери и никого не впускать, – растерянно добавила Никитина, присев на кровать, сетчатое днище которой тут же провалилось под тяжестью девушки.
– В смысле? – нахмурилась соседка, вынимая опустошенную, но все равно довольно-таки объемную грудь изо рта заснувшего младенца и пряча ее в специальный бюстгальтер. То ли Сашка, то ли Степка довольно зачмокал пухлыми губками, насытившись вкусным и сладким молоком. Наташа аккуратно приподнялась, переложила сына в пластиковое прозрачное корытце для новорожденных и практически вывалилась из кровати. Сидеть ей было нельзя – при родах она очень сильно порвалась, и теперь у нее было две альтернативы – либо стоять, либо лежать. Поэтому и детей она кормила либо лежа, либо расхаживая по палате, как юнит в режиме патрулирования.
– Сказал, что в городе какая-то эпидемия… то ли бешенства… то ли еще чего-то этакого. Люди заражаются, потом кидаются на других, – пожала плечами капитанша, а после добавила полушепотом, как будто боялась, что это правда. – И это смертельно…
– А он у тебя, часом, не того? – покрутила пальцем у виска Наталья, включая электрический чайник.
Палата, несмотря на дешевый ремонт, была оборудована чайником, небольшим холодильником и даже телевизором, который все равно никто не смотрел. А еще была эмалированная раковина, старая, советская, и один на двоих пеленальный столик.
– Нет. Он у меня в милиции работает.
– А-а-а. Ну понятно! – скептически хмыкнула соседка.
– Я бы так не сказала, – откликнулась Никитина. – Мой муж не отличается паникерством и буйной фантазией.
Алена проворно спрыгнула с кровати, несмотря на остаточное кровотечение, которое, по словам осматривавшего ее утром врача, будет длиться еще минимум часов двенадцать, обула тапочки и, попросив соседку приглядеть за спящим Артемкой, выскочила в коридор.
На третьем этаже было пусто, только периодически слышались вопли очередного недовольного младенца. Алена вдруг неожиданно для себя отметила, что подозрительно осматривается…
