На крики и грохот разбитого стула из сестринской выглянула невысокая полненькая медсестра – то ли Галя, то ли Лена.
– Что вы делаете?! Прекратите немедленно! – закричала она.
– Чего орете?! – зашипела Алена, опасаясь, что громкие голоса привлекут тварей. – А ну тихо тут все! Вы же их своими воплями притягиваете!
То ли от неожиданности, то ли из-за командных ноток в голосе Алены, рыдающая женщина замолчала и бешено завращала опухшими и покрасневшими глазами, а остальные в страхе попятились подальше от двери.
– Что это было? Что это такое? – только и шушукались они…
Подбежав к испуганным роженицам, толстушка попыталась выдернуть ножки разломанного стула, но Никитина хлестким ударом больно стукнула ее по рукам.
– Да что ж ты делаешь?! – взвизгнула медсестра, потирая ушибленные руки.
– Спасаю наши задницы. Смотрите… И вы все тоже, чтобы не хватило глупости открыть двери. – Алена приоткрыла шторку, натянутую на двери между прутьями и стеклом. Глазам рассерженной медсестры предстало кровавое зрелище: несколько человек, среди которых были врач Алексей Иванович, роженица и медсестра из отделения патологии беременности – все в крови и ужасных ранах, – вгрызались в лежащее на лестнице тело дежурной медсестры Маргариты Петровны. Толстуха нервно отпрянула, выпучив на Алену округлившиеся глаза:
– Ч-что это?! Они… Они же едят ее!
– В городе эпидемия. Нужно закрыться. Если эти твари, – Алена ткнула пальцем на занавешенную дверь, – прорвутся сюда – нам всем хана! Слышите! – Она схватила медсестру за плечи и встряхнула. – Слышишь?
– Д-да! Но…
– А вам, дамы, я бы посоветовала вернуться к своим детям и запереться в палатах. И сидите тихо, как мышки.
– Но как же… – начала было одна из девушек, но другие быстро подхватили ее под руки и увели в палату.
– Все потом! Давай, нужно пододвинуть эту штуку к двери! – Алена, подгоняя медсестру, подбежала к стойке, и, упершись руками в деревянную столешницу, девушки начали медленно сдвигать ее с места. Расстояние было небольшим, поэтому справились довольно быстро, и теперь заваленная под углом стойка надежно заблокировала дверь.
– Еще есть две двери – возле сестринской и в другом конце коридора… – пролепетала медсестра Лена. – Никитина наконец вспомнила ее имя. Тезка, значит?
Алена, поражаясь сама себе, взяла управление в свои руки и быстро выдала распоряжение:
– Давай, ты в сестринскую – предупреди там всех, и постарайтесь дозвониться до начмеда, а я попробую запереть другую дверь!
– Хорошо. Ну я пошла?
Алена только неопределенно хмыкнула и побежала в свою палату.
– Наташ, это все – правда! Я только что своими глазами видела, как зараженные вырывали зубами куски мяса…
– В смысле?
– В прямом! Делали вот так – ам-ам! – неожиданно психанула Алена. Но тут же постаралась взять себя в руки и сказала более спокойным голосом: – Будь с детьми. Я сейчас!
– Куда ты?! – забеспокоилась соседка, вскакивая с неудобной кровати, которая тут же отозвалась противным скрипом.
– Нужно двери запереть!
Алена пулей вылетела из палаты, чуть не сбив одну из мамашек, высыпавшихся в коридор, та тут же недовольно скривилась. Кто-то из женщин с интересом выглядывал из палаты, кто-то спешил в туалет, а кто-то и просто торчал в коридоре, пытаясь понять, что за шум, а драки нет.
Хотя лучше бы была драка, чем такое. Вот и как их всех сгонять по палатам? Каждую за ручку вести к двери и демонстрировать кровавую пирушку? А потом откачивать и провожать обратно?
– Че летаешь-то как угорелая? – послышалось Алене.
Никинтина резко затормозила, краем глаза заметив, что женщина, на которую она чуть не налетела, направляется к дверям, ведущим на лестницу. Алена круто развернулась и бросилась вслед за ней.
– А это что за баррикады?! – возмущенно скривив рот, проворчала пациентка в розовом шелковом халатике. – Не! Ну вообще, тут все оборзели! Вот за что я пять штук отслюнявила?
– Не подходите, пожалуйста. Я вас очень прошу! – горячо начала Алена. – Лучше запритесь в своей палате!
– С какого перепугу? – вскинула брови мисс «розовый халатик». – Мне вниз надо. Там мой муж пришел.
И тут со стороны лестницы снова раздался дикий крик. Наверное, кто-то увидел жрущих человечину тварей. Или его самого начали жрать.
