– Опа! Смотри, еще только утро, а он уже назюзюкался… – тыкнул пальцем в сторону Олег, уже пришедший в норму.
Виктор присмотрелся: человек был далековато – глаз не рассмотреть, но его походка и какие-то прерывистые движения не понравились мужчине. Ой, не понравился он Виктору. А почему? Да шут его знает! Просто привык капитан доверять своему внутреннему голосу или интуиции – зовите как угодно.
– Давай в машину – в поликлинику съездим. Да и дежурному нужно доложиться.
На известия о еще трех трупах Миха никак не отреагировал. Сказал, чтобы возвращались в отдел, а за трупами потом приедет машина. Голос у него был нервный, и даже по рации слышались усталость и раздражение.
– Ладно, мужики, давайте сначала к доктору, а потом уже в отдел. Нужно про этих людоедов доложить.
Володин надавил на газ, и «бобик», рыча движком на весь двор, медленно двинулся вдоль дома. Этот район был водителю хорошо известен, поэтому особо петлять между домами не пришлось.
– Щас, аккуратнее, колдобина на всю дорогу… – под нос себе пробурчал Володин, сбавляя скорость и аккуратно проезжая яму. – Ну вот, щас уже будем на месте.
На улицу Бориса Михайлова свернули в полной тишине – говорить после всего увиденного не хотелось абсолютно, да и радио тоже не включали – не до слащавых песенок сейчас, а хеви-метал на радиостанциях не ставили. Водитель проехал до кольца, что соединяло три основные улицы этого района: Бориса Михайлова, проспект Героев Сталинграда и улицу Борисова, там развернулся, предварительно пропустив автобус, и направился в сторону портовой поликлиники.
– Тормози! – рявкнул Виктор, как только заметил непонятно откуда взявшуюся фигуру в белом, которая выскочила из-за серого ларька. Володин был отменный водитель – и мгновенно ударил по тормозам, по инерции завалившись грудью на руль.
– Дура! Тебе жить надоело? – одновременно выскочили из машины сержант и капитан, который больно приложился лбом о торпеду, не успев выставить вперед руки.
– Помогите! Там такое творится!!! – запричитала босоногая молодая девушка в замусоленном медицинском халатике и порванных колготках. Колени у нее оказались содраны, руки в крови, хоть видимых ран и не было заметно, да и подол халата заляпали бурые разводы, похожие на кровь.
– Что случилось?
– Не знаю! – начала рыдать та, размазывая тушь по лицу. – Я ничего не поняла. Я была в кабинете, ждала врача – Алину Петровну, когда услышала крики о помощи, визги и грохот. Я вышла, спустилась на второй этаж и заглянула в коридор, а там… Там был просто ужас! – Девушка зарыдала еще громче. – Я и еще две пациентки, что ожидали своей очереди, закрылись в кабинете… вернее, там такой предбанничек для ожидающих… и это я их закрыла. А потом одна из пациенток начала скандалить, кричать, что по судам меня затаскает за то, что я не даю ей выйти, но она-то не видела того, что видела я. Я пыталась ей объяснить, честное слово! Но она как будто и не слышала меня! Я и открыла ей двери – лишь бы заткнулась…
– Ничего не понял… кто кого закрыл-открыл? – покачал головой Вэ Вэ.
– Так, садитесь в машину и спокойнее, пожалуйста. И без вас голова кругом, а тут еще вы со своими «открыл-закрыл».
Девушка торопливо села на заднее сиденье, продолжая шмыгать носом. И без того не шибко длинный халатик и вовсе задрался, оголив стройные ноги в разодранных колготках. Олег заценил ноги и удовлетворенно хмыкнул. В другое время девчонка точно сказала бы какую-нибудь колкость, как обычно осаживала незадачливых ухажеров и желающих познакомиться, но сейчас она даже не заметила взгляда пэпээсника.
– Ну так что там произошло? – потирая ушибленный лоб, поинтересовался Виктор.
– Они… произошли… – Медсестра дрожащей рукой показала в сторону приближающихся фигур. – Я от них убегала.
Парни глянули туда, куда указывала девчонка, и обалдели – в их сторону медленно плелись окровавленные люди, среди которых легко угадывались медработники в форменных халатах и костюмах, на которых еще более явно была видна кровь. Но среди них встречалось много и обыкновенных граждан, посетителей клиники… Виктор разглядел в толпе даже сгорбившуюся старушенцию, которая хоть и медленно, но для своего возраста довольно бодро вышагивала с неестественно вывернутой шеей.
