В проеме дверей показался скалящийся Петрович… Анну спасло лишь то, что перевернутый стул застрял, не дав завхозу сразу кинуться на девушку. Но окровавленный старик не сдавался, он тянул руки и пытался сдвинуть преграду, отделяющую его от добычи, пока не потерял равновесие и не полетел головой вперед – прямо на замершую Аню. Девчонка инстинктивно отскочила в сторону и стремглав бросилась вниз по лестнице, молясь всем известным богам, чтобы не упасть.
Проектировка поликлиники была немного странной – небольшой квадратный холл, в котором размещалось сразу две аптеки, от которого вправо уходил небольшой коридор шириной метра в три. Влево вел совсем узенький – не больше полутора метров – аппендикс, выходящий на лестницу, по которой можно было подняться на второй и третий этажи. Широкий коридор, конечно, тоже заканчивался лестницей, но Аня очень редко им пользовалась – кабинет, где она работала, располагался совсем в другой стороне.
Осталось проскочить узкий коридорчик, и тогда девушка выбежала бы в холл больницы. Но едва уловимое движение тени на стене коридора заставило остановиться. Сердце бешено колотилось, кровь стучала в висках, а пальцы тряслись. Нервно обернувшись на звук, Аня с ужасом увидела, как существо, бывшее когда-то завхозом, скатилось по лестнице на пролет между первым и вторым этажом. И теперь ее с ужасной тварью разделяли лишь какие-то десять ступенек. В воздухе стоял тяжелый запах крови и рвоты.
О том, что будет с оставшейся наверху пациенткой, девчонка не думала – самой бы уцелеть. Да и возвратиться за теткой просто не было возможности, пока Петрович преграждал дорогу.
– Ну с Богом! – выдохнула девушка и выглянула в узкий коридор. Ее тут же попытались схватить чьи-то руки, но медсестра и сама не поняла, как умудрилась выскользнуть из-под свалившегося на нее человека и прошмыгнуть мимо.
Кто ее пытался схватить, она даже не заметила, да и какая разница? Сейчас главное было вырваться на улицу и бежать подальше от этого филиала преисподней.
Стекло регистратуры оказалось разбито и заляпано кровью, на полу валялись разбросанные бумажки и верхняя одежда, а тусклое освещение придавало еще более зловещий вид этому зрелищу. И везде кровь… В аптечном киоске, что располагался справа от входа, никого не было, только дверь поскрипывала от небольших толчков. Что толкало дверь, Аня не стала смотреть – да и не до того было. Появление девушки привлекло внимание медленно бродящих среди всего этого хаоса людей. Как по команде, все они повернули головы в ее сторону и, почуяв добычу, попытались поймать. Но девчонка шустро увернулась от ближайших нападающих и рванула прямо к выходу, благо холл небольшой – метров пять. Входная дверь была довольно тяжелой, но с разбегу Аня с легкостью ее толкнула и выскочила на улицу, где тут же полетела кубарем на асфальт, споткнувшись об откинутую руку лежащего окровавленного тела, над которым сидело некое существо и усердно обгладывало лицо. Почему существо? Да потому что люди не едят друг друга! Вся сущность девушки кричала, что это ненормально, так не бывает… но глаза говорили обратное.
Анна завыла в ужасе, подскочила как ужаленная и, несмотря на сбитые колени и ладони, рванула по лестнице к дороге, где как раз появилась милицейская машина. И как раз вовремя – в проеме двери показался первый окровавленный человек, а тот, о которого Аня чуть не споткнулась, повернул в ее сторону голову, замер на какую-то секунду и поднялся, направившись вслед за бегущей девушкой.
10.30. Роддом № 1, Стрелецкая бухта
Алексей Иванович Михайлов
Заступивший сегодня ночью на дежурство акушер-гинеколог Алексей Михайлов устало опустился на стул. Только одиннадцатый час, а он уже успел принять трех младенцев и отправить около пяти мамаш в предродовое отделение.
– Как одурели сегодня, – сгоряча пожаловался он молодой медсестричке, наливающей кипяток в чашку с засыпанными гранулами кофе.
Чашка, по мнению Алексея, была кошмарная – ядовито-желтая с веселенькими улыбающимися цветочками… в общем, страшный сон наркомана. Но Машеньке, этой самой медсестре, она очень нравилась. Ну не обижать же человека намеком на полное отсутствие у него эстетического вкуса. Тем более если это двадцатилетний человек с третьим размером груди и очень аппетитной попкой.
