Зачем нужны университеты? - страница 54

Формулируя аргумент в пользу образования как общественного блага, мы должны проявлять осторожность и не перегибать палку. У защитников высшего образования наблюдается одна тенденция: они говорят, что университеты не просто совместимы практически со всеми одобренными сегодня моральными и политическими ценностями, но и являются необходимыми и даже порой достаточными средствами их достижения. Например, Марта Нуссбаум рискует сблизиться с мнением, будто уважение к другим людям и терпимость к ним могут быть выработаны только теми, кто прошел в колледже тот или иной курс по «великим книгам».[30] Мы, конечно, можем надеяться, что, помогая людям расширять свои культурные познания, мы не сужаем их способности к человеческой симпатии, однако между двумя этими вещами нет необходимой связи – одно не является причиной другого, и наоборот. Почти все аргументы, которые указывают на то, что исследования, наука и культура делают тех людей, кто занимается ими, «лучше», легко поставить в неловкое положение, оспорив очевидными контрпримерами. Методичная, но свободная игра ума с определенной темой, являющаяся основой научного исследования, является в первую очередь когнитивным достижением, а не моральным, по крайней мере не напрямую последним. Тот факт, что некто может совершить поразительные открытия в познании природы и в то же самое время в других сферах жизни вести себя просто отвратительно и придерживаться неприятных политических взглядов, – это не аргумент против ценности научного исследования. Нечто сходное необходимо признать и в области гуманитарных наук, пусть даже мы чувствуем, что в этом случае противоречие между пониманием, необходимым для академического достижения, и очевидным отсутствием понимания, обнаруживаемого гнусным поведением, может быть несколько более выраженным.

В британских дискуссиях, развернувшихся осенью 2010 г. вокруг Доклада Брауна о финансировании университета, необходимость в доводах в пользу высшего образования как блага одновременно общественного и частного (см. далее главу Х) была подчеркнута сильнее, чем прежде. Это важно для правильного понимания университетов, но также важно и тактически – для того чтобы привлечь на их сторону поддерживающие их силы. Как я указывал ранее, ошибкой было бы считать это узкой задачей, нацеленной всего лишь на защиту интересов сегодняшнего поколения студентов (возможно, вместе с университетскими преподавателями): наоборот, такая задача должна быть представлена в качестве общего дела, которое могут поддержать все граждане, независимо от того, довелось ли им самим или их детям обучаться в университете. Однако – и с этим связано серьезнейшее затруднение, возникающее при попытке представить такие аргументы в национальных СМИ, – чрезвычайно важно, чтобы это общественное благо не сводилось к чисто экономическому. Даже если допускается, что образование может принести некоторую нематериальную пользу индивиду, например в плане его самореализации или развития интеллектуальных способностей, все равно сохраняется тенденция ограничивать любое возможное общественное благо славословиями по поводу «производительности», «конкурентоспособности», «инноваций» и «роста». Дискурс обычно структурируется так, чтобы приравнять неэкономическое к частному, а экономическое – к общественному. Нам же, напротив, надо показать, что есть именно общественная, а не просто частная польза от высшего образования, которую можно охарактеризовать в разных, а не только чисто экономических категориях.

Особенно такая задача назрела в гуманитарных науках. Как я уже упоминал ранее, в общественном мнении закрепилось убеждение, будто естественные науки ведут к открытиям, изобретениям и приложениям, которые непосредственно увеличивают человеческое благосостояние (хотя эта связь далеко не очевидна в некоторых более абстрактных сферах, таких как чистая математика или же астрофизика). Это убеждение, со всеми его неувязками и противоречиями, облегчает оправдание статуса естественнонаучных дисциплин, а это, в свою очередь, означает, что им проще отстоять себя, когда дело доходит до таких вопросов, как увеличение финансирования. Однако, как я доказывал в предыдущей главе, «смысл» или пользу гуманитарных наук невозможно столь же легко резюмировать, представив в такой же самоочевидной форме. Официальные организации, такие как Исследовательский совет по искусствам и гуманитарным наукам или Британская академия, составили внушительные документы, в которых попытались выписать экономические и социальные выгоды, получаемые от представляемых ими дисциплин.