Забыть всё - страница 28
Выйдя из туалета, он пошел к своему столу. Все было разложено по местам — эта привычка осталась с ним после увольнения из морских пехотинцев, — и он всегда мог найти любую бумажку, зная, где она должна лежать. Идеально организованное пространство говорило об идеальном порядке в голове — если не считать осколков латуни в самом ее центре.
Заглотив пригоршню таблеток антацида, которые он достал из своего ящика, Винс наконец позвонил, разузнал кое-что и вернулся в конференц-зал, где отдал Кену листок с написанным на нем номером телефона.
Дальше стали обсуждать серию убийств на сексуальной почве в Нью-Мексико в районе мексиканской границы. Расследование предполагало привлечение мексиканских властей, которые спрашивали, могут ли они прислать двоих сотрудников мексиканской полиции для проведения экспресс-курса по профилированию.
Утро тянулось утомительно долго. Винс занял выжидательную позицию, предоставляя возможность высказываться агентам с делами, находившимися в работе. Когда встреча подошла к концу, его коллега во главе стола снова посмотрел на него.
— Чего пришел? Соскучился по унылым харям? — спросил он.
— Нет. — Винс изобразил улыбку и фыркнул. — Где Руссо? Я пришел, чтобы посмотреть на нее.
Розана Руссо была единственной женщиной в подразделении и привыкла к постоянному повышенному вниманию.
— Она на конференции в Сиэтле.
— Черт. Мне везет, как всегда, — сострил он.
— Что там у тебя, Винс?
Он медленно поднялся, чтобы не спровоцировать головокружение.
— У меня, возможно, серийный убийца, в Южной Калифорнии. Похищает женщин, пытает, заклеивает глаза и рты суперклеем.
— До или после смерти?
— Пока не знаю.
— Кто пострадавшие?
— Одна имеет привод за проституцию, дело прошлое. Про другую ничего не известно.
— Сколько жертв?
— Три за два года.
Его друг нахмурился.
— Тогда вряд ли — недотягивает по критериям.
— Скажи это мертвой женщине, которую они нашли вчера. Зарыта в общественном парке, голова была на поверхности.
Брови взмыли вверх. Стало интереснее. Эта компания повидала всякое, и не было такого человеческого извращения, которое бы их удивило. Событие должно быть из ряда вон, чтобы они прониклись.
— Фотографии?
— Ее нашли вчера. Фотографий пока нет.
— А из других двух дел?
— Другие трупы были погребены в том же духе? — спросил другой агент.
— Нет.
— Официальных запросов у тебя нет, — констатировал его друг. — Я не видел никаких официальных запросов.
— He-а. Просто мне интересно, кто-нибудь сталкивался с этими заморочками — зла не вижу, зла не скажу — с применением суперклея. Рой?
Рой был штатным экспертом по сексуальным преступлениям и убийствам на сексуальной почве, хотя иметь дело с такими делами так или иначе приходилось им всем. Рой покачал головой.
— Я видел выдавленные глаза, политые кислотой. Отрезанные губы, предметы, введенные в рот, губы, заклеенные скотчем. Никакого клея.
— Понятно, — сказал Винс и снова занял свое место. — Я просто так спросил.
Выражение лица его друга на другом конце стола говорило, что он не верит ни одному его слову. Все поднялись и пошли на обед, по пути обмениваясь с Винсом рукопожатиями, выражая ему сочувствие и радуясь встрече. Пока они с его боссом сидели за столом, никому не пришло в голову поинтересоваться, пойдет ли он на обед.
Когда дверь закрылась, и они остались одни, его друг позволил себе побеспокоиться о нем. Он поднялся и подошел к тому концу стола, за которым сидел Винс.
— Смотрю, ты усы отрастил.
Винс провел рукой по редкой щетине стального цвета над губой.
— Ты очень наблюдателен. Тебе надо работать детективом.
— Мне кажется, что ты на самом деле не совсем вернулся. Ты как? По правде?
— Врачи требуют, чтобы я засовывал два пальца в рот после того, как поем, — признался он. — Но, оказывается, это сегодня модно у нас, красивых, так что…
— Тебе вообще можно быть здесь?
— А где мне быть? Сидеть в кресле и смотреть, как уходят часы моей жизни? Лучше застрели меня. Кое-кто, кстати, уже попробовал.
— Расскажи о деле.
— Парень, которого я учил в академии на курсах в прошлом году, Тони Мендес, позвонил мне ни свет ни заря. Ни свет ни заря — по нашему времени. А у них там, наверное, ночь. Он просто бредит этим делом. Это его первый серийный убийца.
