Так, и как же нас зовут?
Уже ставшее привычным обращение к памяти тела дало неожиданный результат. Я на секунду буквально ослеп. Память выдала не воспоминания в виде смутной информации, а яркую картинку, от которой голова взорвалась дикой болью.
Да уж, непросто будет в этом теле.
Попытка простого определения имени вызвала яркий образ поляны между гигантскими, метров десяти в обхвате, деревьями, с каменным алтарем в центре. Укутанный в мантию дари торжественно повернулся и произнес короткую речь, в которой я с трудом разобрал смысл, что-то наподобие: «Нарекаю тебя Ворваларэ – Догоняющий Ветер».
Ситуация с памятью удручала, поэтому я решил пока не лезть в эти дебри, а разобраться с текущим моментом.
Беглый осмотр помещения показал, что я нахожусь в какой-то каморке. Вот только для чего нужно было стелить здесь паркет? В комнате, кроме одного сплошного диванчика, размещенного по периметру, больше ничего не было, если не считать пентаграммы на полу и моей тушки. Дорогие обои, да и обивка диванчика не дешевле – странная каморка. Еще мне показалось необычным освещение. Какой-то синеватый сумрак без явного источника света.
Все прояснилось через мгновение. Причем в буквальном смысле: единственная дверь в комнату открылась, пропуская яркий солнечный свет. Глазам сразу стало больно, но через секунду они приспособились, и я увидел графа и Ургена.
– Наш друг уже очнулся – прекрасно, – слишком уж жизнерадостно заявил Гвиери.
– А что, были сомнения? – тут же осведомился я.
– Ты пролежал пластом почти всю ночь, а от профессора мне удалось услышать только бессвязный лепет. Ну же, Ван, раскрой мне все тайны народа дари.
– А вот это вряд ли, – поспешил я остудить энтузиазм графа, но, судя по всему, больше расстроился Урген. – Простая попытка вспомнить имя едва не расколола мне мозг, и голова до сих пор звенит. Кто вообще додумался подсадить меня в тело нелюдя?
Граф хмыкнул и посмотрел на профессора, при этом он не выглядел расстроенным. Что-то явно подпитывало его настроение. Кровавый Морж выглядел почти как нормальный человек, и я не сумел сдержать любопытства:
– А что вас так веселит, ваша милость?
Граф моментально стал прежним и пронзительно осмотрел меня с головы до ног, но все же снизошел до ответа:
– Княгиня решила легализовать нашу организацию, и теперь я глава тайной службы княжества Сатар.
– Поздравляю.
– Твой вклад в это дело тоже был немаленьким. Ты оказался на удивление полезен. Было бы интересно узнать, почему Лара до сих пор рыдает над телом пирата Эдгара, но на это нет времени. К тому же тебе стоило бы одеться.
Непривычное восприятие нечеловеческого тела не давало ощущения наготы, а я вообще-то стоял голый в центре пентаграммы. Словно для подтверждения этого факта в комнату вошла Яна, она окинула меня цепким взглядом, задержавшись на паховой части, и тут же повернулась к графу: интерес в ее глазах был чисто научным.
– Ваша милость, Карн передал, что «Попрыгун» готов к отходу.
– Хорошо, мы уже идем, – кивнул граф. – Ван, теперь о твоей задаче. Когда мы взяли остров, ни дари, ни всей семейки Омаров здесь уже не было. Также мы не смогли найти брата княгини. Я все же сумел вытащить из нее информацию о его роли в заговоре, но так и не сумел убедить, что от этого уродца нужно избавляться. Насколько я знаю, княжича утащили с собой дари, а Омары пошли за ними буксиром. Калана нужно ликвидировать любой ценой, поэтому я позволил Ургену этот эксперимент. И еще: меня очень мучает вопрос о том, какой во всем этом интерес у обитателей Темного Леса. Ты что-то можешь сказать об этом прямо сейчас?
От одной мысли, что придется копаться в памяти, получая болезненные «откровения», меня передернуло. Но все же я зацепил нечто важное для Догоняющего Ветер.
Причал. Рядом покачивается туша флагмана Омаров, а на меня смотрит любитель рассыпать зернышки по полу.
– Ворваларэ, ты должен умертвить человеческую самку любой ценой. После этого возвращайся на нашу временную стоянку у разрушенного дома господина Торнадо.
Видение схлынуло, оставив после себя невыносимую головную боль.
– Что? – тут же напрягся граф, увидев мою гримасу.
