Закон трех «да» постепенно начал срабатывать, и последний довод вызвал одобрительный гул разной интенсивности практически у всех, кроме небольшой группки с правого борта. Десяток моряков сгрудился возле своего лидера – пирата по имени Хруст. Несмотря на помощь экспроприированной памяти, я так и не смог понять, что это было – имя или кличка.
Вот этот Хруст и остудил запал толпы.
Зараза.
– И что из того, капитан? – нагло осведомился он, стараясь выразить презрение к оратору не только выражением лица, но и горделивой позой.
– А то. Сейчас за моей спиной находятся княгиня Лара Сатарская и капитан Джайме Арат. – Толпа буквально взревела, раздираемая противоречивыми эмоциями. Так что мне тоже пришлось перейти на крик и немного процитировать мультяшного тигра: – Это моя добыча, а отец хотел их просто убить! Без переговоров и выкупа!
– И что из того? – не унимался Хруст.
Блин, он портил мне весь план. Те, кто считает, будто толпу можно заставить слушать себя тихим и уверенным голосом, а также гордым и независимым видом, явно не бывали на митингах и собраниях жильцов в жэках. Это надо иметь харизму размером с «Титаник», а у меня она была немного поменьше, так что пришлось кричать.
– Он нарушил закон добычи! Он развязал войну с Сатаром! И еще, – а вот теперь я заговорил спокойно, потому что мысль о последствиях свары с княжеством наконец-то дошла до пиратов и они примолкли. – Я могу ошибаться, но, по-моему, прямо по курсу – фрегаты Кровавого Моржа.
Толпа окончательно притихла, но эта сволочь Хруст и здесь нашел довод. Прямой и простой, как весло.
– Долой капитана! – пронесся над шхуной традиционный призыв к смене власти на корабле.
Схватка началась без раскачки – моментально. Блеснули клинки, и кровь брызгами разлетелась по доскам палубы и такелажу. Четверть экипажа с обеих противоборствующих сторон погибла за секунду, а остальные сцепились с яростью бешеных псов. И верь после этого россказням о пиратском братстве. Эти ребята в любую секунду готовы вцепиться друг другу в глотку. Не думаю, что в нашем мире было как-то по-другому.
Прикинув на глазок расстановку сил, я понял, что пора вмешаться: из чуть больше полусотни бойцов за старшиной пошло меньше половины, да и первый размен прошел не в нашу пользу.
– Джайме, прикрой Лару! Сорбо, курса не менять!
Ну что ж, вполне удобный момент, чтобы красиво покинуть сцену, оставив в теле Эдгара несовместимые с жизнью раны, но проделать это необходимо с максимальной пользой.
Перепрыгнув через перила, я рухнул вниз. Перекат перешел в длинный выпад. Невысокий крепыш, чем-то напоминавший Карна, охнув, схватился за живот.
В следующий момент на меня насели сразу два пирата. Я с трудом отмахивался от них, пока одного не отвлек на себя подскочивший сбоку «соратник». Увы, я тоже немного отвлекся, и оставшийся пират все же сумел уколоть меня в бок. Рана вспыхнула болью, и рубашка под камзолом моментально стала напитываться влагой, несмотря на всю ее хваленую непромокаемость. Широким взмахом я распорол неудачно «провалившемуся» в выпаде обидчику горло и, не дожидаясь обморока от потери крови, решил прыгнуть вперед, но буквально столкнулся с настоящей глыбой в засаленном кронайском камзоле-безрукавке на голое тело. На открытых руках бугая бугрились мышцы, а тяжелая абордажная сабля, зажатая в огромном кулаке, казалась зубочисткой.
Рассекая воздух клинком, как пропеллером, пират отогнал меня к борту. Тело слушалось отвратительно. Не хватало опыта взаимодействия разума с чужими рефлексами – спарринг в лесу не в счет.
Идиот, блин, вместо того чтобы любезничать с Ларой, нужно было заняться тренировками!
Мне с трудом удалось увернуться от «пропеллера», нырнуть под удар и, пробежав мимо здоровяка, оставить разрез на его камзоле. Пират взревел и развернулся вслед за мной, явно не пылая любовью к своему оппоненту. Совсем как на политических дебатах.
Следующий мой выпад он пресек ударом сабли сверху, и клинок сатарского гвардейца, жалобно звякнув, обломился. А в руках осталась едва ли треть его – не больше велайского шила. Что ж, и то хлеб. В близком бою очень кстати пришлись навыки мошенника.
