Граф хмуро посмотрел на меня и, прочитав в моем взгляде, что «мне по барабану, что вы скажете, но больше я так делать не буду», воздержался от нотаций. Скорей всего, он уже высказал все, что думает, Яне и проворонившему тайник с деньгами агенту.
Все собрались вокруг стола, на который тут же легла схема какого-то поместья с квадратиком дома посредине, и граф начал инструктаж:
– Итак, мы с вами отправляемся на день рождения барона Немеша. Задача Вана – попасть на собрание заговорщиков. Мы же должны вовремя среагировать и добраться до приспешников барона до того, как они разбегутся. Дело осложняется тем, что княгиня решила лично разоблачить заговорщиков, к тому же она не хочет огласки, и стражники появятся только после доказательства вины этих уродов. Светить своих людей я не могу. Поэтому вы, – повернулся он к центуриону, – обезвредите внешнюю охрану за оградой поместья и при малейшей тревоге входите внутрь. Теперь вопрос: как определить, где именно будет проводиться собрание? Профессор, вы сможете отследить положение Вана?
– Конечно, но пока мы пройдем по дому вдоль луча связи камня с духом, пройдет немало времени, – преодолевая робость, отрапортовал ученый.
В комнате воцарилась тяжелая тишина – все молча уставились на план поместья. Я последовал примеру большинства, и тут мне в голову пришла простая мысль.
– А что с планом самого дома?
Граф посмотрел на Лована, и центурион развернул на столе еще один рулон с поэтажным планом трех уровней баронского «логова».
– И что это нам дает? – требовательно спросил граф.
– Триангуляция.
– Что? – напрягся, услышав новое слово, Карн.
– Не суть важно, скажите – как вы определяете направление в море? – спросил я у моряка, потому что память виконта подобной информации не содержала.
– Указателем, – с гордостью за свой народ заявил кронаец и достал из кармана нечто напоминающее большие карманные часы.
Крышка с изображением морского конька откинулась, открывая всеобщему обозрению обычный компас.
– Прекрасно, – обрадовался я, отобрал у напрягшегося моряка его игрушку и положил рядом с планом дома. – Смотрите, Урген становится за оградой, скажем, вот здесь – и смотрит вдоль линии связи с камнем, сверяясь с показаниями компаса, то есть «указателя». Проводим на плане линию. Потом перемещаемся в другое место и таким же образом проводим вторую. На пересечении и будет комната с заговорщиками. Ну а этаж можно определить приблизительно.
Граф наградил меня одобрительным взглядом.
– Хорошо, так и поступим. Когда попадешь в комнату собраний, постарайся не выделяться и запомнить всех, кто там будет. Но, если они вздумают разбежаться или что-то заподозрят, бери любой стул и бросай в окно. Я не позволю этому клубку змей расползтись по норам, что бы там ни говорила княгиня.
Дальше все завертелось с сумасшедшей скоростью. Яна молниеносно переодела меня и «загримировала», успев шепотом поблагодарить то ли за отдых, то ли за то, что не воспользовался ее слабостью. Ну а потом стало не до посторонних мыслей. Операция под кодовым названием «Виконт Вляо в тылу врага» началась.
В Сатаре было принято являться на рауты и приемы на закате, а мы явились почти под второй послезакатный колокол. Точнее, под колокол явился я, а граф с «племянницей» прибыли немного раньше.
Открытый экипаж с наименее мужественным из перекрашенных слуг на козлах подкатил к самому крыльцу, похрустывая оранжевым гравием подъездной дорожки. Большой трехэтажный дом барона сверкал тысячами огней и благородной белизной стен. Из открытых окон доносилась музыка и гомон толпы.
Отпустив коляску, я с любопытством прошел через большие входные двери, а затем через холл и дальше между двумя дуговыми лестницами. Короткий коридор выходил в большой бальный зал. Сразу определить, на каком уровне находится местная цивилизация, было невозможно – ни огнестрельное оружие, ни паровые машины на глаза пока не попадались, да и не «вспоминались», – но развлекались в этом мире с размахом французского «короля-солнце», только без жутких париков и копноподобных платьев. Единственное, что по-прежнему резало взор, – это колготы на некоторой части мужиков. Впрочем, кто бы воротил морду – на самом-то такое же безобразие.
