Командор ордена святого Иоанна Иерусалимского
Ненастье ушло с рассветом... 6 августа 1805 года у входа в Ново-Архангельскую гавань на Ситхе показался бриг «Святая Мария». Главный правитель Русской Америки Александр Андреевич Баранов с удивлением и некоторым беспокойством следил за маневрами нежданного корабля: К тому времени, когда судно стало на рейд, правитель был уже извещен, что на судне том прибыл государственный протектор, камергер Николай Петрович Резанов, направлявшийся для обозрения Российских владений в Новом Свете в качестве корреспондента Российско-Американской компании. Скоро вельможа в сопровождении офицеров флота Хвостова и Давыдова, а также своего личного врача Георга Генриха Лангсдорфа сошел на берег.
Положение дел на Ситхе мало порадовало прибывшего протектора: скорбут, отсутствие мало-мальски пригодных жилищ, постоянная угроза нападения воинственных племен индейцев-тлинкитов, или колош, как называл их русский промышленный люд, и, наконец, голод. «Хлеба нет,— доносил он в Санкт-Петербург,— ибо, как слышно, и кормов на Кадьяке заготовлять некому, а на Ситхе с голоду умирают, потому что у колошей, прекрасными ружьями и фальконетами вооруженных, беспрестанная война, и рыбу там ловить должно под выстрелами. ...Живем все мы очень тесно, но всех хуже живет наш приобретатель сих мест: в какой-то дощаной юрте, наполненной сыростью. Чудный человек! Он заботится только о спокойном помещении других, но об себе самом беспечен... Баранов есть весьма оригинальное и притом счастливое произведение природы!»
Поселенцам самим нечего было есть, так что о содержании экипажа «Святой Марии» не могло быть и речи. Это Резанов понял сразу. Обстановка вынудила его за немалые деньги купить стоявшее на Ново-Архангельском рейде американское судно «Юнона», груженное съестными припасами. Тем самым протектор уберег моряков и колонистов от голода наступавшей зимы. Извещая о сем государственного канцлера, графа Н. П. Румянцева, он писал:
«...Из последних донесений моих к Вам, милостивому государю, и Главному правлению Компании довольно уже известно о гибельном положении, в каковом нашел я Российско-Американские области: известно о голоде, который терпели мы всю зиму при всем том, что еще мало-мальски поддержала людей купленная с судном «Юноною» провизия; ведомо о болезнях, в несчастнейшее положение весь край повергших, и столько же о решимости, с которою принужденным нашелся я предпринять путешествие в Новую Калифорнию, пустясь с неопытными и скорбутными людьми в море на риск с тем, чтобы или спасти области, или погибнуть...»
Тяжелая серая мгла висела над заливом, когда «Юнона» покидала Ново-Архангельский порт. Главный правитель взглядом провожал удалявшийся корабль, пока туман не поглотил его целиком. Сквозь густую промозглую массу, окутывавшую прибрежные скалы, смутно проглядывались крепостные постройки и стоявший за ними глухой стеной неприветливый, таивший в себе немалые опасности, сумрачный бор. Зима была на исходе... На корабле пробили склянки.
