— Циско, — первым заулыбался Павлов и сделал нетвердую попытку подняться со стула. Чтобы разглядеть меня получше, он тут же стащил с носа маленькие круглые очки для письма и принялся вертеть их в пальцах. — Скажи, почему искусственные блондинки кажутся мужчинам привлекательнее, когда из-под окрашенных кончиков волос видны корни естественного цвета?
Я бросила на Слима сердитый взгляд. Волосы я красила перед самым приездом в Лондон, хотела произвести впечатление. Очевидно, для достижения наилучшего эффекта придется подождать еще пару недель.
— Вынуждаете меня отрастить длинные волосы?
— Вопрос задал твой брат, — запротестовал Слим. — Откуда мне знать, что он имел в виду?
— Это вопрос из письма читательницы в мою Рубрику. — Павлов развернул ноутбук, чтобы я могла взглянуть. — Девочка подозревает, что двухцветные волосы не на шутку заводят парней, и хочет знать, что я думаю по этому поводу.
— Тогда зачем тебе мое мнение?
Слим отважился встретиться со мной взглядом.
— У Павлова небольшой кризис. Он утратил веру в собственные советы. Небольшой затык, можно сказать.
Брат не сводил с меня умоляющих глаз.
— С каких это пор? — спросила я.
— С тех пор как его невзлюбил редактор.
— Ну? — настаивал Павлов. — Насколько эротичны двухцветные волосы?
Пришлось объяснить: женщины ежегодно тратят миллионы фунтов ради того, чтобы цвет их волос выглядел по возможности естественнее. Любой мужчина, который во всеуслышание заявит, будто ему больше по душе тот природный оттенок, что прет из головы, вытесняя краску, может, и не покривит душой, но навряд ли добьется всеобщего признания своей правоты.
— Стало быть, ответ отрицательный? — подытожил Павлов. — Слушай, а ты не могла бы немного развернуть свою мысль?
Я уселась за стол напротив мальчишек.
— И что еще я должна, по-твоему, сказать?
Слим глянул на Павлова так, словно они общались при помощи телепатии.
— Твой брат вовсе не хочет, чтобы ты что-то сказала, — поделился он со мной. — Он хочет, чтобы ты это написала.
Мне показалось, что Слим шутит. Однако эти двое не торопились прыснуть со смеху, так что пришлось обратиться к Павлову напрямую:
— Ты просишь меня написать твою колонку?
— Ответы должны быть развернутыми.
— И я должна изложить мужской взгляд на женские проблемы?
— Прошу тебя, Цис. Мне позарез нужно продемонстрировать чудеса проницательности и анализа. Я должен доказать, что незаменим.
— И поэтому ты обратился за помощью к женщине?
— Ты замечательно справишься, — сказал мой брат. — Я в тебя верю.
— Мнение профессионала, — добавил Слим, на лице которого уже успела обосноваться широкая улыбка.
Когда подошла моя очередь затянуться травкой, я отказалась, решив не затуманивать мозги, загруженные вопросами, которые Павлов отобрал для своей колонки. Всего их было четыре: сначала о крашеных волосах, потом еще два, от девиц, обнаруживших, что их личная жизнь зашла в тупик. Одну беспокоило безразличие соседского парня, но еще больше — скверные новости, пришедшие по электронной почте. Другую заботила техника поцелуя: бывший бойфренд оглушил бедняжку заявлением, что она «делает это, как рыбка гуппи». Завершал страничку читательских проблем вопль ужаса: парень четвертой читательницы превратил свою спальню в святилище Дженнифер Лопес. «Почему? — спрашивала каждая. — Что за люди эти мужчины?»
На составление ответа ушло примерно пять минут. Я стучала по клавиатуре, пока Слим делал нам кофе, а Павлов пожирал меня нетерпеливым взглядом. Не было нужды перечитывать написанное, я просто нажала клавишу ввода в последний раз и толкнула ноутбук через стол. Мой брат тут же вернул очки на переносицу. Шевеля губами, он прокручивал страницу, с жадностью глотая мой текст. Дочитав, Павлов поднял на меня глаза, моргающие за маленькими линзами. Не знаю, что именно отразилось на его лице в ту минуту: смятение или недоверие.
— Потому что в глубине души все они ублюдки, — сказал он. — Даже лучшие из них.
Немного коротковато, но основную мысль он уловил.
— Что такое? — спросила я.
— Это суть твоего ответа.
— Угу.
— На все вопросы одновременно?
— Почему бы и нет?
