Под утро комета начала бледнеть, а с восходом солнца навсегда исчезла.
Жизнь в королевстве пошла своим чередом. Селяне отправились на поля, художники – на плэнер, король Ольгерд – в Маршальский зал, стены которого украшали многочисленные портреты потомков, желая выпить там чашечку кофе и поразмыслить о грядущем.
К полудню небо заволокло грозовыми тучами. Стало темно, как ночью. Сквозь густую пелену проступили тусклые ободки трех солнц, как бы нанизанных друг на друга. Возгремел ужасный гром, и туча разразилась градом из дохлых лягушек.
Лягушки были повсюду. На них валялись собаки, от них шарахались лошади и придворные дамы. Они норовили попасть в кастрюлю с супом. Они насмерть забили двух лебедей во рву королевского замка. От них вспучило Синюю реку…
Но и тут жизнерадостные и легкомысленные обитатели королевства Пяти Рек не усмотрели никакой угрозы. Туча вскоре рассеялась без следа, вечер наступил ясный, а уже наутро лягушачья тема сделалась излюбленной у парикмахеров, модельеров и кондитеров. Возникли платья цвета «лягушка в тумане», прическа «лягушачья горка» со специальными букольками «икра лягушки-ревуна», камзол покроя «головастик» и суфле «лапки кверху».
Единственным человеком во дворце, на кого этот град произвел неизгладимое впечатление, был истопник Вава, дюжий бородатый мужичина с задумчивым и каким-то сумасшедшим взглядом. Вава впал в непонятную тоску и несколько дней слонялся по дворцу, ничем не занимаясь и бессвязно стеная. А затем он бесследно исчез, и лишь много лет спустя стало очевидно, что истопник Вава, снедаемый меланхолией, обратился в камень.
Серая тень медленно наползала на королевство. Разрушительная работа совершалась исподволь, постепенно. Не было нашествия врагов, не косила людей моровая язва, засухи и неурожаи не поражали землю. Все шло как будто своим чередом.
И в самом деле, стоило ли бить в набат оттого, что женщины внезапно перестали петь за работой, а мужчины больше не собирались по вечерам за кружкой пива?
То один, то другой придворный под разными предлогами уклонялся от участия в увеселениях. Усама Унылопевец вдруг сделался популярным поэтом. И вот наконец настал тот день, когда король безмолвно перечеркнул список развлечений жирной чертой, вздохнул и проговорил печально:
– Не хочу.
Феи покинули страну раньше обычного.
Один из наиболее стойких лютнистов его величества пытался исполнить веселую песню, но случилось непредвиденное – лопнувшая струна едва не выбила ему глаз. Раздосадованный музыкант бросил лютню на пол, а когда она разлетелась на множество обломков, разрыдался и навсегда оставил двор.
Бархатные папки с листами буриме, портреты фей, изящные тома любовных стихотворений, полных грациозной иронии, рукописные дневники влюбленных, Великая Хроника Королевских Шалостей, сборники пародий, подражаний и эпиграмм, ноты, украшенные на полях забавными миниатюрами, – все это покрывалось пылью в библиотеке.
Охваченные тоской, снедаемые скукой, люди сидели по домам, бесцельно слонялись из угла в угол или занимались повседневными делами, не получая удовольствия даже от обеда.
Спустя год или чуть более того после появления кометы в королевство Пяти Рек заглянул мимоезжий купец. Увиденное настолько испугало его, что он бежал сломя голову из этой земли. Он гнал лошадей, не останавливаясь даже на ночлег, дважды едва не утонул на переправе и лишь в трактире «Придорожный Кит» позволил себе передышку. Вот там-то, в «Ките», впервые услыхали люди о страшном несчастье, постигшем королевство Ольгерда Счастливого.
Послушать отважного купца собралось множество народу. Пра-пра… и так далее дедушка нынешней хозяйки «Кита» только успевал поворачиваться, подавая кружки эля взволнованным слушателям.
– Дела у меня были с этим Добромыслом, понимаете? Дела! И ни разу он меня не подвел. А тут – больше года ни слуху ни духу. Ну, думаю, надо съездить, поглядеть, что там происходит. Разобраться. Может, беда? Так помочь надо! Словом, собрался я. Приезжаю. От самой границы неладное чуял. Ну, вот вам пример. Встречаю на дороге трех селянок. Кто бывал в королевстве Ольгерда, уж тот хорошо знает, какие там вилланки. Кругленькие, крепенькие, всегда найдется, за что ухватить. Достойнейшие женщины! А эти идут, еле тащатся. И хотя, казалось бы, при всех достоинствах – от одного их вида в дрожь кидает. А знаете, почему?
