Морис встал, правую ногу свела судорога. Он сделал несколько осторожных шагов, чтобы размять застывшие члены. Потом поискал в карманах сигареты, вынул фотокопию рукописи Даниеля и положил ее на стол. Только теперь он заметил письма, пришедшие с вечерней почтой. Морис замер.
На одном конверте имя и адрес были написаны большими красными печатными буквами. Дрожащими руками Морис вскрыл его. Оттуда выпал лист бумаги. Почерк был такой же, как и в предыдущих анонимных посланиях, – те же чернила, такой же лаконичный стиль:
«Изабель должна поплатиться».
Почему Изабель? Из-за того, что она была любовницей Даниеля? Значит, ей что-то известно об убийстве в Бьевре?
– Изабель должна поплатиться, – повторил Морис и испугался звука собственного голоса. Ужас охватил его и вытеснил прочь заботы и гнев.
– Изабель, моя малышка!
Он бросился в ее комнату, но она была пуста. Пуста, как и вся квартира, в которой он напрасно выкрикивал ее имя.
Это он виноват в том, что Изабель убежала в ночь, где некий безумец собирался убить ее.
Морис промчался вниз по лестнице и выскочил в темный сад.
– Изабель, где ты, отвечай!
Он побежал к машине. Улица Кошуа была безлюдна. С площади Пигаль доносился шум ночного города.
Почти больной от страха, Морис вернулся домой. Сколько уже отсутствовала Изабель? После незаслуженной, почти идиотской пощечины – он не находил для нее более верного названия – Изабель бросилась к себе в комнату и захлопнула дверь. Но может, хлопнула дверь входная?
Теперь он припомнил, что тогда ему послышался тихий стук звяканье ключей. Да-да, тех самых ключей, которые торчали в замке с внутренней стороны входной двери.
Значит, Изабель пропадает уже добрых полтора часа. Где же она? Куда ушла? Как ее найти?
Наверное, у нее свидание. И конечно, с Жаном-Люком.
Морис отыскал его телефон в книге. Жан-Люк ответил сразу.
– Мы сидели вместе до семи часов, – сказал он. – А почему вы беспокоитесь?
– Получено угрожающее письмо.
Наступило молчание. Такое, будто по соединяющим двух людей проводам пронеслась струя одинаковых чувств.
– Вот подлец! – воскликнул наконец Жак-Люк. Впрочем, его юношеский оптимизм тотчас одержал верх. – Она наверняка в безопасности – у подруги или у кого-нибудь из нашей клики.
– Да, но где?
– Я все выясню. – Симпатичный голос молодого человека звучал ободряюще. – Сперва порасспрашиваю тех, кто имеет телефон. Потом сяду в машину и объеду остальных. Сейчас движение не такое сильное.
– Большое спасибо.
– Но это же само собой разумеется. Изабель для меня… она очень… действительно очень хорошая… Итак, я думаю… – Жан-Люк закашлялся и, похоже, забыл закончить фразу. Добавил только: – Сидите дома. Я надеюсь, что скоро доставлю вам дочь.
Морис так и ухватился за эту соломинку. Чуть позже он позвонил Валери, вспомнив о ней только в связи с Изабель. Как ни ряди, между этими женщинами существовала некая связь.
– Я ждала вашего звонка, – нетерпеливо промолвила Валери.
Ее слова означали, что она ожидала рассказа о визите в Бьевр. Тяготясь одиночеством в пустой квартире, Морис обрадовался невидимой собеседнице и поведал о своей поездке, даже не прислушиваясь к замечаниям девушки, поскольку мысли его были заняты другим.
Дюпон сначала угрожал Валери, затем, видимо, интерес к ней пропал, и он переключился на Изабель, Все произошло после, того, как было поднято уже забытое дело об убийстве в Бьевре. Две женщины – два убийства. Неужели Фушероль прав в своих предположениях?
– А почему Изабель не сказала вам, куда уходит? – спросила Валери.
– Понимаете, мы поссорились. Она разозлилась и удрала.
– Я вам не нужна? Хотите, приеду сейчас?
– Нет, спасибо. Лучше, если вы посидите дома: вдруг Изабель надумает вам позвонить.
Когда разговор закончился, бездеятельное ожидание опять стало тяготить Мориса. Милорд под столом играл каким-то конвертом. Морис вырвал его из цепких лапок; то самое письмо, срочное. Вероятно, почтальон просто бросил послание в ящик, а Изабель вынула его вместе с другой корреспонденцией.
«Иначе она бы о нем сообщила, – подумал Морис. – Правда, у нее почти не было времени. Я как дикарь набросился на бедняжку».
