– Зато ваш телефонный разговор был совсем не зауряден.
Они обменялись еще несколькими вежливыми замечаниями, в результате которых выяснилось, что Оноре Дюпон усердный и восхищенный почитатель своего хозяина. Но и после этого лед не сломался, и беседа продвигалась с трудом.
«Оноре Дюпон, – думал Даниель. – Дюпон – распространенная французская фамилия».
В сущности, такое имя не подходило к необычной внешности, этого человека. Если бы Даниель использовал своего гостя в качестве персонажа романа, он бы дал ему другое, более подходящее. Иначе его фигура казалась бы там инородным телом. Наконец его собеседник заговорил:
– Перейду к цели моего визита.
Он долго копался в своем портфеле, пока не извлек оттуда последний номер «Криминалистики».
– «Убийца – человек не интеллигентный», – прочитал он вполголоса. Затем ударил тыльной стороной руки по журналу и спросил повышенным тоном: – Вы это действительно говорили?
– Конечно, – ответил Даниель.
– И вы вправду так думаете?
– Да, естественно.
– Почему? – Поскольку Даниель медлил с ответом, Дюпон задал следующий вопрос: – Вы имели статистические данные? Какими источниками вы пользовались? Какие факты можете представить?
Итак, Даниеля неожиданно принуждали доказывать свое утверждение. До сих пор ему незачем было заботиться об этих «почему» и «каким образом», однако теперь у него с удивительной агрессивностью требовали отчета.
Его собеседник – почти противник – с одержимостью враждебно настроенного прокурора пытался загнать его в угол.
– Какие доказательства вы имеете для подобного утверждения?
– Например, газетные сообщения о разных убийствах.
– Газетный материал еще не факт.
– Мне его достаточно. – Теперь Даниель потерял спокойствие. – Каждому известно, что убийцы всегда по-идиотски поступают. Либо глупо ведут себя, либо оставляют заметные следы, либо их мотивы настолько ясны, что преступников тотчас ловят.
– Но другие убийцы? Другие, не пойманные?
Говоря это, Дюпон посмотрел на своего хозяина широко открытыми глазами. Даниель почувствовал серо-голубой взгляд суженных зрачков, словно стрелами пронизавший его. Он не успел проанализировать свое странное впечатление: тяжелые веки снова опустились.
– Вы забыли убийц, дела которых так и не были раскрыты.
– Да, я согласен, что отдельные преступники еще не выявлены, – кивнул Даниель.
– И не будут выявлены, – с радостью подхватил Дюпон.
Его щеки раскраснелись, а глаза за стеклами очков быстро заморгали.
«Похоже, он рад этому, – подумал Даниель, – Смешной парень».
Его гость, в сущности, не производил на него ни приятного, ни отталкивающего впечатления. Даниель чувствовал к нему чисто деловое любопытство.
Может, он беседовал с сумасшедшим, который приравнивает убийство к искусству?
Как далеко в душу и ум способно зайти такое «профессиональное заболевание»? Ради забавы Даниель подлил масла в огонь.
– Если единичные случаи убийств и остались неисследованными, – сказал он, – то причина этого прежде всего состоит в том, что преступникам повезло.
– А вы не считаете возможным идеальное убийство?
– Идеальных убийств не существует – есть только неидеальные криминалисты.
Подобная игра слов произвела сильное впечатление на Дюпона. Он покачал головой и заметил:
– От вас, месье Морэ, я ожидал каких-то необычных взглядов. Но вы попросту считаете убийц слабоумными. – Он с печальным видом вздохнул. – Выходит, что всем и каждому следует приклеить одинаковую этикетку.
– Но если человек убивает своего ближнего, то это в любом случае указывает на его деградацию.
– Вы смешиваете интеллект и мораль, – заметил Дюпон.
– Все равно, убийца ненормальный человек.
– А кто тогда нормальный? И вообще, что такое нормальность? Нечто среднее? Посредственность?
– Разве можно презирать порядочных людей, за их посредственность?
– Неужели вы не понимаете, что криминалистика – это феномен необычности? – С вопросительно поднятыми бровями Дюпон смотрел на Даниеля, желая убедиться, что тот внимательно следит за его аргументацией. – Преступники представляют собой исключение. Процентное отношение кретинов и интеллектуалов среди них такое же, как у остальных. Все революционеры и все гении – отклонение от нормы, – Увлеченный собственным вдохновением, он ерзал в кресле. Широкий лоб нахмурился, а глаза сузились в щелки. – Если умный человек пойдет на преступление, месье Морэ, то на основании какого критерия вы установите, что он не интеллигент?
