– Итак, моя дорогая, – стараясь быть веселым, со смехом сказал он, – ты так до сих пор и не веришь, что тебе может не понравиться играть в детектива?
– Я прошу тебя, Майк! Ты мог бы за это время хоть прийти и повидаться со мной… и не дать мне так беспокоиться о тебе!
– Нет, я должен был бы прямо отвезти тебя домой и хорошенько нашлепать!
Шайн снял одну руку с руля, обнял жену за талию и привлек ее к себе. Машина немного завиляла, но он выпрямил ее левой рукой.
– Ты был прав, милый, – прошептала она совсем тихо. – Я все это несомненно заслужила.
– Ты лишаешь меня удовольствия! Кто же захочет шлепать женщину, которая так легко признает свою вину? Ты разве не можешь защищаться, а?
Легкий смешок сорвался с ее губ, и она положила голову на его плечо.
– О, Майк! Я так тебя люблю!
Шайну нужно было разъехаться со встречной машиной и он несколько отстранился от жены. Потом, когда он уже миновал встречную машину, он ещё крепче прижал к себе Филлис и еще быстрее повел машину.
Когда они подъехали к отелю, оттуда как раз выходила группа людей, а какой-то фотограф делал снимки.
Филлис выпрямилась и подтолкнула локтем своего мужа.
– Посмотри-ка, Майк! Вот мистер Жентри! Что-то ведь в нашем отеле произошло, не так ли?
– Вон, видишь этого дородного господина, который вынужден позировать перед фотографом и на котором надеты наручники? Это не кто иной, как Арнольд Трип, мой ангел, из-за которого у нас произошло столько неприятностей за такой короткий срок.
– Арнольд Трип? Но… Ты хочешь сказать… Это он?
– Господин с седыми волосами, вон там, на заднем плане, это Буелл Ренслоу, брат Леоры Трип, – продолжал Шайн, не ответив на вопрос Филлис. – Мне кажется, что теперь он сможет позволить себе вести даже роскошный образ жизни, чтобы начисто забыть те двадцать пять лет, которые он провел в тюрьме. Этот человек определенно оценит свою свободу.
– Но…
– Ты не собираешься прекратить свои расспросы? Ты, видимо, воображаешь, что я стану терять время, отвечая на идиотские вопросы, тогда как я не обнимал тебя целую вечность с позавчера…
– Но…
– Послушай, мой ангел, сегодня вечером мы отправимся обедать в «Роней Плаца», где будем наслаждаться шумом прибоя и любоваться на луну. Вот там-то я и расскажу тебе все.
Майк свернул в маленькую улочку и остановился перед служебным входом в отель. Филлис радостно выпорхнула из машины и огляделась со счастливым видом вокруг.
– В «Роней Плаца» согласна. Слава богу, мне больше не придется умолять тебя жениться на мне, как в тот прошлый раз.
Они прошли служебным ходом до вестибюля. Майк спросил у дежурного, нет ли для него почты. Но почты на сей раз не было никакой.
– Я жду телефонного звонка из Нью-Йорка, – сказал он дежурному. – И имейте в виду, что это единственный звонок, на который я отвечу. По другому поводу я вас прошу меня не беспокоить, кто бы ни позвонил.
– Слушаю, мистер Шайн, – ответил дежурный, делая отметку, в своей записной книжке.
Майк и Филлис, радостные, поднялись в свою квартиру на третьем этаже. Не говоря ни слова, Филлис сразу же прошла в спальню, чтобы снять твидовый костюм и надеть домашнее платьице, из бледно-голубого шелка, которое так шло к ней и которое Майк так любил.
– Если ты воображаешь, Майк, что заставишь меня ждать вечера, чтобы выслушать твои объяснения, почему ты оставил меня на ночь гнить в этой ужасной тюрьме, то ты страшно заблуждаешься, – заявила она, выходя к мужу в гостиную.
Она села к нему на колени и обняла за шею. Шайн поцеловал ее.
– Мне особенно и рассказывать-то нечего, за исключением того, что твой гениальный муж хитроумно раскрыл, что убийцей всех этих несчастных людей является Трип.
– Убийцей кого?
– Всех на свете. Он ведь убил свою жену, Джое Дарнела, а потом и Карла Мелдрума. Не говори мне только, что тебе не удалось достать все эти доказательства, когда ты демонстрировала свою сексапильность Мелдруму! – проговорил с лукавой усмешкой Шайн. – Он был ненормален или что? Ты не думала, что он все же мог тебя использовать?
– Не насмехайся надо мной, Майк. Ты ведь отлично знаешь, что я все это делала только для того, чтобы хоть немного помочь тебе, проговорила несколько обиженным тоном Филлис и надула, губки.
