Частный предприниматель скрывался и под личиной колхозника, торгующего на рынке якобы своей продукцией. Проверки показывали, что под видом колхозников часто работали перекупщики, которые скупали товар у крестьян на подъездах к городу либо привозили для продажи на рынке купленное в других регионах. По сообщениям из Наркомфина, например, на рынки Харьковской области осенью 1934 года поступило большое количество фруктов и орехов из Закавказья. Продавцы предъявляли справки уполномоченных колхозов, посланных продать колхозную продукцию. В частности, граждане Басаевы, Дмитрий и Артем, привезли в Харьков 50 ящиков яблок на 7 тыс. руб. Они имели документы от колхоза «Революция» (Южная Осетия). Их частые приезды, однако, вызвали подозрение финнадзора. В результате инспекторской поездки в Осетию было установлено, что справки на реализацию являлись фиктивными и были выданы за взятку председателем колхоза Хабуловым. В колхозе «Революция» не росло ни одного фруктового дерева. Предприимчивые продавцы закупали фрукты и орехи в соседних районах. Другой пример. Некто Алиев-Абас продавал в Харькове сушеные фрукты по фиктивным документам колхоза «Имени 26 бакинских комиссаров». За два месяца он наторговал на 28 тыс. руб. Во время обыска у него также нашли мешок серебряных монет. Еще пример. Председатель и другие члены инвалидной артели в Ставрополе покупали в местном колхозе подсолнечное масло по 6 руб. за литр, а продавали в Харькове на рынке по 18 руб.
Частное предпринимательство подпольно развивалось и в кустарно-промысловой деятельности. В первой половине 1930‐х годов бóльшая часть кустарей была кооперирована. Они покупали сырье у государства и должны были сбывать произведенную продукцию через кооперативы по установленным государством ценам. Однако в реальной жизни кустари предпочитали торговать на рынке по рыночным ценам. Патент почти всегда служил прикрытием нелегальной деятельности, приносившей немалые доходы. Так, в докладной записке КПК в октябре 1935 года говорилось, что из 8 тыс. кустарей, зарегистрированных в Москве, только 4–5 % продавали продукцию через кооперативы[310]. Остальные, либо сами, либо через мелких оптовиков, сбывали произведенный товар на черном рынке по «высоким спекулятивным ценам». Вопреки запретам применялся наем рабочих для расширения производства. Сырье доставали нелегально на государственных фабриках и заводах через работавших там «несунов». Доходы утаивали от фининспекции. Кустарь получал десятки тысяч рублей чистой прибыли в год. Деньги по тем временам немалые. Годовая зарплата главного конструктора на станкостроительном заводе, например, составляла немногим более 19 тыс. руб. В той же докладной записке приведены примеры предпринимательства кустарей. Машинист Люберецкого завода Янбаев имел патент на производство юбок. Продавая их не через кооператив, а на рынке, он зарабатывал более 20 тыс. руб. в год. Для сравнения: его зарплата машиниста составляла 300 руб. в месяц. Некоему Конкину кустарное производство и торговля одеждой приносили доход в 11 тыс. руб. в год. При этом его легальный заработок (пенсия + зарплата сторожа) составлял всего лишь 160 руб. в месяц.
На черном рынке действовали не только одиночки, но и организованные группы. «Предприниматели с размахом» подкупали заводскую и колхозную администрацию и так получали сырье. Для производства товаров нанимали кустарей в городах и деревнях (чем не рассеянная мануфактура!), снабжали их сырьем, а затем сбывали продукцию на рынках и барахолках в крупных городах. Для прикрытия нелегальной деятельности всегда имелся государственный патент. Однако он не отражал действительных размеров предпринимательства. Налоги, которые предприниматели платили государству, не соответствовали их доходам.
«Киевские кустари» представляют один из примеров подобной рассеянной мануфактуры. Кустари на дому шили женскую обувь. Организаторы бизнеса затем отправляли товар в Ленинград, где он хранился в арендованных квартирах. Предприниматели совершали в Ленинград челночные рейсы, подкупали администрацию рынков и продавали продукцию. Затем исчезали из города, с тем чтобы вновь вернуться с очередной партией товара. Вот еще пример частной рассеянной мануфактуры. Граждане Ильевский, Щедровский, Фельтейштейнт имели патенты кустарей-одиночек для производства фетровых шляп и беретов. На деле же они являлись руководителями фирмы, в которой работали 12 наемных рабочих. Организаторы снабжали их сырьем и продавали произведенную продукцию на черном рынке
