Большие доходы комиссионным магазинам приносила продажа «стильной мебели». Источниками ее поступления являлись «бывшие», высланные НКВД, перекупщики и др. В комиссионных магазинах мебель слегка реставрировали — «восстанавливали стиль эпохи» — и перепродавали организациям по баснословно высоким ценам. Руководители учреждений тратили огромные (государственные) средства, чтобы обставить свои кабинеты старинной мебелью. Например, представитель Кабардино-Балкарского исполкома Никонов закупил в комиссионном магазине на 300 тыс. руб. старинной мебели, причем не только кабинеты, но и три гостиные и четыре спальни. С этой целью он провел в Ленинграде два месяца. Наркомсовхоз в Москве купил семь кабинетов стиля ренессанс и две гостиные в стиле ампир, заплатив 91 тыс. руб. (магазин приобрел эту мебель за 60 тыс. руб.). Наркомвнуторг купил два кабинета и т. д. Только два комиссионных магазина Ленпромторга продали старинной мебели пяти учреждениям на 800 тыс. руб.
Комиссионные магазины являлись государственными учреждениями, и их доход поступал в госбюджет. Однако путем махинаций с товарами сами работники комиссионок немало наживались. Они могли умышленно задерживать товар, заставляя сдатчика понизить цену, а затем по сниженной цене покупали товар сами с тем, чтобы перепродать дороже. Существовали и другие способы обогащения. Так, от органов НКВД, суда, Наркомфина конфискаты для продажи поступали с указанием общей суммы стоимости на всю партию товаров. Работники магазина в этой партии наиболее ценные вещи оценивали дешево и покупали сами для дальнейшей перепродажи, а что похуже оценивали по более высокой цене. В итоге общая сумма стоимости партии товара соблюдалась.
По результатам проверок деятельности комиссионных магазинов и их работников Комиссия партийного контроля пришла к выводу, что комиссионки являлись «частнокапиталистическим сектором в социалистическом хозяйстве». В рыночной экономике предпринимательская деятельность комиссионных магазинов была бы легальной и приносила бы государству доход в виде налога на прибыль. В огосударствленной же экономике последовали запретительные санкции. КПК предложила сократить сеть комиссионных магазинов, ограничить прием вещей только теми, что были в употреблении, запретить продажу по ценам выше цен государственной и кооперативной торговли. В предпринимательстве виделся порок, преступление, а не закономерный ответ на покупательский спрос. В случае реализации рекомендаций КПК предпринимательство в комиссионках вряд ли остановилось бы, оно просто приняло бы новые формы мимикрии.
Частный бизнес развивался и под прикрытием партийных и общественных организаций: райкомов, Осоавиахима, товариществ «Долой неграмотность», комитетов Красного Креста и др. Вопреки запретам, при организациях частники открывали столовые, буфеты, кондитерские, пекарни, слесарные мастерские и т. п. По договору они ежемесячно должны были уплачивать определенную сумму организации, под «крышей» которой работали, остальные доходы брали себе. Работу вели на собственном материале и на собственные средства. Организация же обеспечивала частнику легальное прикрытие, предоставляла документы на закупку материалов и продуктов.
Вот лишь некоторые примеры[309]. В Киевской области, в селе Лукашевка, 13 частников на свои средства открыли под вывеской Украинского Красного Креста «комбинат», в состав которого входили пекарня, кондитерская, завод минеральных вод, буфет и парикмахерская. В Черняхове Комиссия красных партизан открыла буфет-столовую на средства гражданина Борятинского (3600 руб.). Сам Борятинский числился заведующим буфетом, закупал продукты на свои деньги на частном рынке и в Торгсине. Те, кто занимался заготовкой продуктов по заданию государственных и общественных организаций (частные закупки были запрещены), покупали часть продуктов на собственные средства и сбывали «на сторону».
Частный капитал действовал и под прикрытием колхозов. В Винницкой области колхоз им. Ворошилова, например, заключил договор с кустарем-одиночкой по фамилии Шрифтелих. По доверенности колхоза он закупал сырье и изготовлял повидло, которое продавал от имени колхоза. В течение 1933 года Шрифтелих продал разным организациям повидла на более чем 71 тыс. руб, колхоз же, а лучше сказать — его администрация получила 8 % комиссионных. После того как факт предпринимательства стал известен финорганам, все участники этого бизнеса были наказаны в судебном порядке.
