Быстрый рост исправительных лагерей и спецпоселений требовал решения вопроса о снабжении заключенных. С конца 1920‐х годов в общем плане Наркомторга, а затем сменившего его Наркомснаба появилась специальная графа — «ГУЛАГ». Постепенно формировались принципы снабжения лагерей и поселений. Их эволюция примечательна. Проследим ее на примере обеспечения спецпереселенцев, главным образом репрессированных крестьян, которые жили в контролируемых ОГПУ поселках при предприятиях и совхозах[148]. Режим в спецпоселениях был мягче, чем в исправительно-трудовых лагерях. Однако спецпереселенцы являлись заключенными в полном смысле этого слова. Они не могли менять предписанных мест жительства и работы, подчинялись особому режиму.
Уже первые постановления определили главный принцип — нормы снабжения спецпереселенцев должны зависеть от выполнения производственных заданий. Вначале установленные для них пайки были меньше, чем пайки вольных рабочих данного предприятия, в то время как цены — на 15 % выше существовавших розничных цен[149]. Однако по мере разрастания ГУЛАГа и роста его значения для индустриализации Политбюро вносило коррективы, все более сближая положение заключенных и вольных рабочих. В мае 1930 года постановления СТО и СНК СССР уравняли паек спецпереселенцев с пайком вольных рабочих предприятий, на которых они работали. Предписывалось обеспечивать спецпереселенцев одеждой и обувью в размерах, необходимых для выполнения заданий. Однако зарплата спецпереселенцев должна была быть на 20–25 % меньше зарплаты вольных рабочих. На заключенных не распространялись законы о социальном страховании, но им должна была обеспечиваться минимальная медицинская помощь[150].
Индустриализация набирала ход, вместе с ней рос и ГУЛАГ. Важность заключенных для выполнения пятилеток предопределила дальнейшую эволюцию принципов их снабжения. Постановления 1931–1933 годов все более рассматривали спецпереселенцев не как наказуемых, а как важную рабочую силу на стройках социализма. Постепенно на них были распространены принципы рабочего снабжения. Постановления подтверждали, что спецпереселенцы должны получать нормы, установленные для вольных рабочих тех предприятий, новостроек, совхозов, лесоразработок, в распоряжении которых они находились, а члены их семей — нормы членов семей рабочих. В результате иерархия снабжения спецпереселенцев, как и вольных рабочих, стала определяться не только выполнением производственных заданий, но и индустриальной важностью предприятий, на которых они работали. Был пересмотрен вопрос о ценах и зарплате. Продавать товары спецпереселенцам теперь должны были по ценам, действующим в местах их поселения. Их зарплата уравнивалась с зарплатой вольных рабочих данного предприятия. Равными должны были быть и жилищные условия, и медицинское обслуживание. Появились постановления о санитарном и культурно-бытовом обслуживании спецпереселенцев[151].
В результате к концу первой пятилетки различий между вольными рабочими и спецпереселенцами, с точки зрения принципов государственного снабжения, изложенных в постановлениях, не существовало. Более того, индустриальный прагматизм приводил к тому, что нормы спецпереселенцев, работавших на крупнейших промышленных объектах, например на Магнитке или в Кузбассе, превышали нормы вольных рабочих и служащих типографии или небольшого предприятия[152].
Снабжение заключенных в исправительных лагерях, в соответствии с постановлениями, должно было подчиняться тому же главному принципу, что и снабжение спецпереселенцев, — продукты выдаются только при выполнении задания, больше получают те, кто лучше работает. Принципы государственного снабжения в очередной раз подтверждали условность деления общества на «свободных» и «заключенных».
Индустриальный прагматизм определял и снабжение интеллигенции, включая инженерно-технический персонал на предприятиях и в учреждениях (техническая интеллигенция), ученых, преподавателей вузов, учителей, врачей, юристов, агрономов (научная интеллигенция), артистов, художников, музыкантов и пр. (творческая интеллигенция). Индустриализация нуждалась в работниках интеллектуального труда. Одновременно с созданием «своей» рабоче-крестьянской интеллигенции власть стремилась использовать и специалистов, получивших образование до революции. По мере того как индустриализация набирала ход, «старую» интеллигенцию перестали третировать как «буржуазную» и враждебную режиму. Власть предложила ей хлеб в обмен на знания и профессионализм
