— Если белые решили разнести в клочья свои задницы, то это их проблемы, — ответил Натан Уоллс.
— Мистер Уоллс, у Советов отличная техника, но даже они не смогли создать бомбу, различающую людей по цвету кожи. Ядерная бомба предоставляет нам с вами равные возможности. Она убьет нас всех, мистер Уоллс, независимо от расы, вероисповедания и политических убеждений, всех превратит в трупы или пепел. И если вы думаете, что третья мировая война будет носить локальный характер, то позвольте разубедить вас в этом. Во-первых, она не будет иметь локального характера, во-вторых, весь земной шар вымрет от радиации. Выживут только крысы-мутанты и ваши друзья тараканы, которые переживут всех.
Его речь не произвела большого впечатления на Натана Уоллса, который то ли в силу наклонностей, то ли способностей не желал мыслить абстрактными категориями. Во всей вселенной его заботила единственная вещь — собственная задница. И видя чрезвычайную озабоченность военных, он решил поторговаться с ними.
— А если я смогу провести вас туда?
— Получите благодарность от правительства. И удовлетворение от сознания того, что сумели изменить ход истории.
— А я добавлю тебе еще шесть недель одиночки, — внес и свою лепту начальник тюрьмы.
Этого было маловато. Но Уоллс подумал, что на воле попытается сбежать, а если не получится, все равно надо заранее выторговать для себя кое-что.
— А нельзя ли перевести Ната Уоллса в другую тюрьму? — спросил он. — Ну, скажем, в Аллентаун, куда всегда приезжают белые политики? Там есть плавательный бассейн и, говорят, даже девочки.
— Мистер Уоллс, вы нам — Беркиттсвилл, а мы вам — Аллентаун, — пообещал полковник.
— Да я ему хоть Майами устрою, — добавил второй военный.
В то время, как в государственной исправительной тюрьме штата Мэриленд в Балтиморе командир отряда тоннельных крыс «Бейкер» согласился помочь военным, командир отряда тоннельных крыс «Альфа» уединился в окрестностях Вашингтона. К нему отправили посла из Госдепартамента. Молодой человек по фамилии Латроп несколько нервничал, стоя в маленькой прихожей дома на Ли Хайвей в Арлингтоне, штат Виргиния. В домике пахло свининой и незнакомыми пряностями, обстановка была дешевая, мебель убогая. Ожидая в одиночестве, Латроп смотрел в окно. Он увидел троих детей, они играли, с ними была тепло одетая женщина. Его поразило ее утонченное бледное лицо восточного типа и фантастическая грациозность движений.
Кто-то окликнул его, Латроп повернулся и увидел мужчину средних лет в гавайской рубашке и брюках из синтетической ткани.
— Мистер Нхай? — спросил Латроп.
— Да, мистер Латроп. Мы что-то нарушили? Что-то не так с нашими документами? Но все бумаги в порядке. Их даже в церкви проверили и…
— Нет, нет, мистер Нхай, я не имею никакого отношения к вашим документам. У меня совершенно иное дело… — Латроп помолчал, чувствуя, как встревожен Нхай. — Я уполномочен правительством сделать вам не совсем обычное предложение.
— Слушаю, мистер Латроп.
— Могу только сказать, что у нас возникла серьезная проблема, касающаяся безопасности страны. Это в сотне миль от Вашингтона. И, возможно, разрешение этой проблемы будет связано с необходимостью проделать длинный и опасный путь через тоннели. С помощью своих компьютеров мы попытались отыскать бывших солдат, служивших во Вьетнаме в подразделениях, которые назывались тоннельными крысами. Это те солдаты, которые воевали в катакомбах, таких, как в Ку Чи.
Пока он говорил, глаза Нхайя оставались бесстрастными, темными, спокойными.
— Но оказалось, что разыскать этих людей очень сложно. Похоже, они довольно агрессивные личности и не общаются с другими ветеранами. Так что нашли мы всего одного.
Мистер Нхай глядел на него спокойно и отрешенно.
— Кто-то из наших аналитиков читал книгу британского журналиста, где рассказывалось об одном вьетконговце, десять лет воевавшем в катакомбах, а потом иммигрировавшем в нашу страну. Его звали Тра-Данг-Фуонг.
Маленький вьетнамец продолжал смотреть на Латропа, выражение лица у него абсолютно не изменилось.
— После войны что-то у него было с головой, и правительство Северного Вьетнама отправило его на лечение в Париж. Но судьба обернулась так, что в Париже он познакомился с американским психиатром, которого заинтересовал этот случай, и доктор привез его в Америку при содействии арлинггонской католической церкви. Мы проверили иммиграционное досье и убедились, что Тра Данг-Фуонг все еще здесь. Он переехал сюда в восемьдесят третьем году и, по нашим данным, так и живет в этом доме.
