Поднятую Гердом тревогу экипаж, совершенно очевидно, принял всерьез, так как поиски заметно активизировались. Для их координации собрался специальный кризисный штаб. В это же время свободные члены команды обшаривали катера и шлюпки, бортовые бутики, канатные ящики, заглядывали под столы и за сложенные горами шезлонги, обходили спортзалы и аудитории, наведались в бар и даже в машинное отделение. Через час Ортруд обнаружили.
Круиз проходил не во время школьных каникул, поэтому на борту не было детей. Тем не менее на судне имелась игровая комната, которую по недосмотру забыли запереть. В комнате можно было найти книги на любой возраст, разумеется, игрушечные рыцарские замки, корабли викингов и пиратов, игры-головоломки, конструкторы «Лего», куклы с принадлежностями и большой надувной матрас, на котором валялись большие и маленькие мягкие игрушки. Вот там-то под огромным плюшевым медведем и спала Ортруд. Рядом с ней — на игрушечной сковородке из детского кухонного набора — валялась пустая бутылка джина. Герд был готов провалиться сквозь землю от стыда. Несколько достаточно грубых пощечин привели женщину в чувство, так что она осмысленно реагировала на речь. Тем не менее на всякий случай ее отвели к судовому врачу.
— Больше всего мне сейчас хочется сесть на самолет и полететь домой, — сказал Герд.
Но, взглянув на несчастное лицо Эллен, предложил для начала позавтракать. Ортруд нужно проспаться, а пока у него нет никакой охоты суетиться вокруг нее и изображать заботливого супруга.
— Ну и как она объяснила свою эскападу? — спросила Эллен.
— Ночью у нее якобы начались судороги в икрах, она не хотела меня будить и решила размять ноги на палубе. По дороге она потеряла бортовую карту. Утром, вернувшись, стучала в дверь, но я не услышал. Получается, я виноват в том, что она не смогла вернуться в каюту! Я вас умоляю: для того, чтобы размять ноги, не нужно прихватывать с собой бутылку шнапса! А джином она, должно быть, предусмотрительно запаслась в Гранаде.
Втайне Эллен была даже рада, что и сегодня Ортруд мучилась головой. В это время за стол подсела ничего не ведавшая Амалия и заявила, что хочет отправиться в Мурсию вместе с певцами а капелла:
— Они рассчитывают взять такси, и в нем будет свободное место, так как двое других остаются репетировать. Хоть они и не моего возраста, но все еще моложе среднего. К тому же в этот раз не будет языкового барьера.
Певцам под сорок, с точки зрения Амалии, наверное, старики, рассудила Эллен. Однако она была рада за ребенка, ну и, естественно, не забывала о своих интересах, потому что в этом случае она могла бы отправиться на прогулку с Гердом, как вчера.
Так же, как и в прошлый день, Герд вдумчиво подготовился к прогулке и мог очень многое поведать об истории Картахены — от ее основания пунийцами до наших дней. Эллен слушала его со вниманием, хотя, по большому счету, ей было до лампочки, что в 1588 году сэр Фрэнсис Дрейк отдал город на разграбление. Порой ей даже становилось смешно, потому что Герд, в отличие от нее, был человеком педантичным и любил цифры.
Путешественники вышли чуть позже, чем в прошлый раз. В порту демонстрировали одну из первых подводных лодок, создатель которой был родом из Картахены. Очень скоро они добрались до главной улицы города — Кале Майор, вымощенной благородными камнями. Конечно, Эллен хотелось не спеша бродить со спутником по улочкам рука об руку, но Герд по понятным причинам был не в настроении. На улицы высыпало множество туристов и местных: школьники с рюкзаками, мамаши с колясками — все куда-то двигались. Герда одинаково привлекали и красивые старинные здания, и жуткие новостройки, и обо всем он высказывал свое профессиональное мнение; но в общем и целом город, на его взгляд, был лишен собственного обаяния. И вскоре ему захотелось обратно на корабль. Эллен тоже была не против, поскольку к середине дня солнце угрожало поджарить все живое:
— У тебя стало больше веснушек! Куда делась твоя соломенная шляпа?
— Она в нее наблевала.
После обеда Герд засел в библиотеке. Ортруд находилась под арестом до полного протрезвления. Амалия путешествовала с ансамблем. Немного поспав для восстановления формы, Эллен наконец дозвонилась до матери и перестала волноваться. Похоже, у Хильдегард дела шли неплохо, если у нее по привычке в ходе разговора вырвалась парочка тяжелых вздохов. Обрадованная этим отрадным фактом, Эллен воодушевленно решила насладиться путешествием на полную катушку. Попивая кофе около бассейна, она познакомилась с эксцентричной парой, которую еще раньше успела выделить из общей массы. У него были зачесанные назад набриолиненные волосы странного зеленоватого оттенка, а поблизости от лежака стоял чемодан на роликах, которого он то и дело как бы ненароком касался. С несколько наигранной вежливостью мужчина представился Ансгаром Брауном. Его жену звали Валерия Браун-Швайгер. Не переводя дыхания, господин Браун предложил Эллен перейти на «ты», так как фамилия «Браун» звучит слишком скучно. На женщине с импозантным именем была верхняя часть от бикини и повязанное на бедрах парео; ее кудри украшали розовые бантики. Без всякого приглашения она стала рассказывать о своих русских предках, которые тянули бурлацкую лямку на Волге. Об общей профессии супругов она тоже поведала немало удивительного: новые знакомые занимались домашними животными, переживающими состояние психической подавленности. Речь, разумеется, прежде всего шла о собаках. Муж изучал ветеринарию, жена по образованию была психологом. Со своей стороны, они вежливо справились об Ортруд (масштабная поисковая операция никого из находившихся на борту не оставила равнодушным).
