Македония ответила не сразу. Она медленно протянула к императрице руки и прошептала:
— Иди ко мне...
Вся решимость Феодоры растаяла. Она кинулась в объятия Македонии, и уста их слились в жарком поцелуе. Потом они торопливо раздевались, в восхищении разглядывая наготу друг друга.
— Так долго, любимая! — прошептала Македония, и в глазах её полыхнула страсть.
— Слишком долго! — отозвалась Феодора, нежно гладя грудь Македонии кончиками пальцев. Дрожь удовольствия пробежала по телу бывшей танцовщицы, она тоже начала ласкать подругу и, когда возбуждение стало непереносимым, толкнула её на ложе, а сама опустилась сверху, властно раздвинув ей ноги и лаская Феодору губами. Утопая в горячих волнах наслаждения, она ответила подруге тем же — и вскоре они обе испытали бурный оргазм, после чего, обессиленные и счастливые, заснули, сжимая друг друга в объятиях.
На рассвете Феодора выскользнула из постели, стараясь не разбудить свою любовницу. Её мучило раскаяние, чувство вины перед Юстинианом, и она отказалась от каждодневного ритуала — завтрака в постели, ванны... затем служанки обычно помогали ей причесаться, накрасить лицо, выбрать драгоценности; но сегодня Феодора облачилась в простую тунику, поверх которой накинула плащ с капюшоном. Вскоре, никем не замеченная, Феодора вышла из дворца и направилась к пристани, откуда лодочник перевёз её через Босфор в гавань Фосфорной на Золотом Роге.
Прошедшая ночь была безумием, твердила себе Феодора, прекрасным, блаженным безумием; однако это не должно повториться. Она не сможет жить в мире с самой собой, если не признается во всём Юстиниану. Ключом к её счастливому замужеству всегда была полная и безусловная честность в отношениях с мужем. Разумеется, он поймёт и простит её — ведь секс никогда не был главным в их отношениях. Но, с другой стороны... он может прийти в ярость, может даже развестись с ней! Риск был велик, но она должна была рискнуть.
Войдя в город через уже открытые ворота Святой Варвары, она прошла узкими улочками Четвёртого района — здесь уже кипела обычная утренняя жизнь; на работу вышли кузнецы, плотники, ремесленники, открылись лавки, отовсюду слышался перезвон инструментов. Потом она миновала Пятый район с его широкими улицами, зернохранилищами, запахом нефти и ароматом свежеиспечённого хлеба, от которого рот непроизвольно наполнялся слюной... Феодора пересекла невидимую границу, отделявшую Пятый район от Первого, — здесь была территория аристократов, здесь стояли дворцы и роскошные виллы, высились величественные здания государственных учреждений.
Феодора уже много лет не поднималась так рано и позабыла, как прекрасен Константинополь ранним утром, пока его улицы ещё не заполнила шумная толпа вечно спешащих куда-то людей. Справа от неё высилась арка Акведука Валента; солнце позолотило статуи на вершинах колонн форумов Константина и Феодосия, а перед Феодорой уже выросли сверкающий полированным мрамором дворец, Ипподром и храм Святой Софии...
— Августа! — изумлённо пробормотал сонный стражник возле парадного входа во дворец, не сразу поверив, что видит перед собой императрицу — в простом платье, да ещё в такую рань. Быстро пройдя в бронзовые двери, миновав казавшийся нескончаемым лабиринт дворцовых переходов, она нашла Юстиниана — с некоторых пор его называли Неспящим — в его личном кабинете. Император был уже одет и работал — стол был завален свитками и толстыми сводами законов. Элегантно одетый человек с привлекательным, породистым лицом сидел напротив императора. Оба мужчины встали, приветствуя императрицу. Сердце Феодоры бешено заколотилось в груди при мысли о том, что она собирается рассказать своему мужу...
— Дорогая! Какой приятный сюрприз! — радостно воскликнул Юстиниан. — Знакомься — это Трибониан, один из самых выдающихся юристов Империи.
Второй человек низко и почтительно поклонился, послав Феодоре чарующую улыбку.
— Мы с Трибонианом начали чрезвычайно важную работу — то, чего раньше никто и не пытался сделать. Это будет полная реформа римского права! — голос Юстиниана прерывался от радостного возбуждения. — Наш Кодекс заменит Кодекс Феодосия II, которому уже сто лет. Старый кодекс — это просто сборник императорских указов, новый будет совсем иным. Мы исключим все неопределённые и неясные толкования, уберём всё, что устарело.
