С криком отвращения Юстиниан отшвырнул ужасную книгу. Каждая фраза, казалось, источала смертельный яд. Что за обида породила этот поток ненависти? Потрясённый до глубины души, Юстиниан чувствовал даже не гнев — лишь скорбь, обиду и непонимание того, как человек, которого он всегда считал своим другом, мог изобразить их с Феодорой в таком чёрном свете. Страшная тоска обуяла императора, и долгие дни он не мог выйти из этого состояния.
— Август, пришёл китайский мудрец, Тан Шинь! — объявил силентиарий Павел, появляясь в дверях таблинума. — Впустить его?
Император слабо улыбнулся.
— Впусти. Хотя я сомневаюсь, что он сможет меня развлечь...
Силентиарий ввёл в кабинет пожилого китайца с добродушным лицом, одетого в шафрановый халат. Поклонившись, китаец сел напротив императора.
— Мне сказали, что ум твой в смятении, повелитель! — произнёс китаец на идеальном греческом. — Прости мне мою прямоту, август, я никогда не изучал искусства быть осторожным в речах, в отличие от большинства моих соплеменников. Для меня лопата — лопата и есть. Некоторые твои приближённые — пусть имена их останутся неизвестными — были обеспокоены твоим состоянием и попросили меня поговорить с тобой. И вот я здесь — чтобы помочь тем, чем смогу.
Тан Шинь дружелюбно улыбнулся императору.
«Некоторые приближённые...» Юстиниан не был разгневан, он был тронут. Наверняка речь шла о силентиарии Павле и враче Феоктисте — людях, которые давно уже не просто выполняли служебные обязанности, но искренне, по-человечески заботились о своём императоре. Очевидно, этот китаец обладал некими способностями, раз они решили прибегнуть к его помощи.
— Я ценю твоё участие, Тан Шинь. Однако если уж врач мой не может исцелить мою душевную боль, то что уж...
Он замолчал, тщетно борясь со слезами. Угнетающее чувство безнадёжности навалилось на плечи. Всё напрасно, всё зря, они хотели помочь — но никто здесь помочь не в состоянии...
Юстиниан с неимоверным усилием взял себя в руки.
— Твой греческий превосходен. Я боялся, что нам понадобится переводчик.
— Я знаю несколько языков, август. Кроме родного, я говорю на хиндустани, урду, персидском и греческом, что ты успел милостиво оценить. Видишь ли, в прошлой жизни, прежде чем стать странствующим монахом, ищущим Просветления, я был довольно богатым купцом и много раз проходил по Великому шёлковому пути.
— Что такое Просветление?
— Это не так просто объяснить, цезарь. Просветление можно пережить, но не выразить словами. Мы, стремящиеся к нему, полагаем его мистическим видением Истины. Бесконечность, трансцендентальность — слова могут быть разными. Мы достигаем этого состояния путём медитации и самодисциплины, в конечном итоге полностью отказываясь от собственного «я» и сливаясь с Вселенной. Это состояние души называется нирвана. Сидхи — святые люди из Индии — ищут Просветления при помощи самой жестокой аскезы. Великий Гаутама[158], живший тысячу лет назад, предложил более мягкий путь, основанный на медитации и внутреннем самосовершенствовании, достигаемом через праведное поведение. Я пытаюсь следовать его пути.
— Как всё это интересно! — император и впрямь был заинтересован. — Напоминает учение наших отцов-пустынников, Антония, Иеронима и других, искавших единения с Богом через отречение от всего мирского, воздержание и созерцание. Однако — ты уж прости моё невежество — я не понимаю, как это всё относится ко мне?
— Я собираюсь совершить паломничество, август, к храму Святого Михаила в Гермии при Анкире[159], в Галатии. Видишь ли, Путь не требует приверженности определённой вере, религии или философии. Настоятель храма, отец Эутропус, — самый замечательный человек из тех, кого можно назвать «взыскующими истины», — собрал вокруг себя общину таких же, как он сам, подвижников. Они ведут философские и богословские беседы и молятся. Впрочем, это не совсем обычный монастырь, формально это и вовсе не монастырь, если честно. Это просто свободное сообщество, где любой ум стимулирует сам себя, вступая во взаимодействие с другими замечательными умами, и таким образом достигается более глубокое понимание природы Бога. Признаюсь, я с нетерпением жду возможности испытать жизнь в Гермии. — Тан Шинь серьёзно взглянул на Юстиниана. — Почему бы тебе не пойти со мной, август? Гермия не даст ответа на твои вопросы и не решит проблемы, но, возможно, позволит увидеть вещи с новой точки зрения. А это всегда полезно!
