— Купились! — воскликнул он, радостно хлопая ладонью по бедру. — Цезарь, пришла пора пустить в дело наши ловушки.
Они с Юстинианом поскакали вдоль каменного гребня, обогнав замедлившую ход колонну кочевников, и вскоре прибыли туда, где берега реки становились крутыми и высокими настолько, чтобы создать узкое ущелье. Наверху были размещены стрелки с луками, дротиками и копьями, а по краям ущелья сложены загодя собранные камни.
Несмотря на почтенный возраст и то обстоятельство, что последние 50 лет он никуда из столицы не выезжал, Юстиниан поймал себя на том, что наслаждается ситуацией.
В ожидании врага нервы звенели натянутыми тетивами... Наконец из-за излучины реки показались первые кочевники, а вскоре к ущелью приблизилась и основная масса котригуров.
— Ну что же, ребята... давайте угостим их! — произнёс Велизарий.
Град камней и железа обрушился на головы кочевников. Падая с большой высоты, камни превращали в кровавое месиво всадников вместе с лошадьми, дротики и копья поражали почти беспомощные цели... Не в силах ответить, ошарашенные и испуганные варвары метались, словно слепые на пожаре, и лишь через несколько минут их вожди опомнились. Отчаянный звук рога возвестил об отступлении, котригурам удалось развернуть обезумевших лошадей, и они помчались прочь, оставляя на равнине окровавленные тела убитых.
Заберган развёл руками в знак глубочайшего сожаления, и на его плоском монгольском лице появилась кривая ухмылка.
— Мои молодые воины так безрассудны и быстры! — проговорил он извиняющимся тоном. — Всего лишь угон скота во Фракии — вот всё, чего они хотели. Так они мне сказали. Всё пошло не так, боюсь, я за ними не уследил.
Заберган снова тяжело вздохнул и покачал головой.
Юстиниан думал, глядя на него: вот хитрый и безжалостный восточный деспот, которого одинаково боятся и его жертвы, и его подданные. Два правителя сидели на подушках в шатре Забергана — посреди варварского великолепия восточных ковров, шёлковых драпировок, разнообразного, богато изукрашенного оружия, золота и серебра, мехов и звериных шкур. Заберган менее всего на свете походил на человека, который не в состоянии за кем-то уследить...
Разрываясь между негодованием и неуместным весельем, император кивнул.
— Хорошо, назовём это... ну, пусть досадным недоразумением. Итак, теперь ты хочешь принести foedus[153] вместе со своими людьми, чтобы стать другом Рима?
— Конечно, мой император. Это привилегия — служить тому, чьи подвиги славятся во всём мире. — Заберган склонил голову на плечо и лукаво подмигнул: — А ещё всему миру известна щедрость императора к его союзникам.
— Хорошо потрудившийся достоин награды за свои труды, это правда. Учти, мне нужен результат! Никаких утигуров, славян или булгар на земле Римской Империи. Устроит ли хана котригуров ежегодная субсидия в размере 50 фунтов золота?
Юстиниан был доволен результатом переговоров. Заберган выполнил соглашение, увёл своих степняков обратно за Дунай и, казалось, был готов честно отрабатывать субсидию. Юстиниан знал, что не все поддерживают его метод поддержания мира за пределами римских границ. Все без исключения командиры, включая и Велизария, считали позорной и недостойной императора политику умиротворения варваров при помощи денег. Однако это нимало не беспокоило Юстиниана: политика работала — это было всё, что имело значение.
После инспекционной поездки на Великие Стены, которые сейчас в спешном порядке восстанавливали, Юстиниан и Велизарий вернулись в Константинополь, ведя за собой свою крошечную, но победоносную армию. Они ехали по бескрайним полям подсолнухов, мимо садов и пашен, и император вспоминал самое важное, произошедшее в Империи после завершения готской войны.
Хотя было налажено производство собственного шёлка, набеги варваров с Балкан продолжались, и Юстиниан надеялся, что сделка с Заберганом положит этому конец. За эти семь лет произошло многое: умер папа Вигилий, его преемником стал Пелагий, неохотно, но всё же подписавший императорский эдикт, — ценой стал папский престол. Мечта о религиозном единстве по-прежнему оставалась мечтой. Серия разрушительных землетрясений прокатилась по Константинополю, одно из них даже привело к частичному обрушению купола Святой Софии. Вновь приходил чёрный мор — к счастью, на этот раз эпидемия чумы была не столь огромной и убийственной. Возобновился мир с Персией. Был заключён союз с ещё одним воинственным племенем степных кочевников — аварцами, пришедшими в Закавказье из Монголии: оттуда они бежали, спасаясь от китайской армии.
